Эления
Я так больше и не вернулась на праздник. Просидела в беседке до позднего вечера, если не до глубокой ночи, пока меня не нашла в ней Оли.
— Давно ты здесь? — Оставив на ступеньке бокал с игристым напитком, младшая Сольт устраивается на скамейке рядом со мной.
— Последние пару часов.
— Чем занималась?
Ругала себя последними словами. Такими, какие раньше себе даже в мыслях не позволяла.
— Просто сидела, — отвечаю тихо, бездумно пялясь на одиноко мерцающий фонарь, рассыпающий по клумбам холодные блики.
В этой части сада почти нет света, из-за чего я даже не сразу разобрала, что это Оли решила составить мне компанию, а не Сивилла притащилась с очередной порцией яда.
И хорошо, что не Сивилла. В том состоянии, в котором нахожусь сейчас, я бы её не выкупала, а просто прибила. Впрочем, достаточно и убитых моими стараниями отношений с Хоросом. Вернее, того, что должно было превратиться в некое подобие отношений.
Но я всё испортила.
Позволила чувствам одержать над собой верх, и вот к чему это привело. Договор, считай, расторгнут, а значит, я опять без работы. Но даже не это важно, важно другое — своим безрассудным поступком я лишила Литу шанса на скорое выздоровление.
Нет, даже последних слов для меня мало. Нужно придумать какие-то новые для себя ругательства. Или хорошенько себе врезать. Как врезала Ксанору.
Идиотка.
— Ленни, ты такая бледная… Это из-за того выступления? — осторожно спрашивает Оли.
— И из-за него тоже.
— Мне самой было неприятно, — девушка ёжится. — Не знаю, как этой дуре Гальярдо хватило ума устроить такое, когда дом полон Тёмных. Фелисия, кстати, тоже долго потом плевалась.
— А что сонор Хорос? — неожиданно спрашиваю я. Неожиданно даже для самой себя.
Оли не уточняет, которого Хороса я имею в виду, просто пожимает плечами:
— А что он? Гаранору для маскарада не нужны маски, у него лицо, что каменная маска. Отрешённая и непроницаемая. Мне иногда кажется, что он вообще не знает, что это такое — испытывать чувства. Больше чем уверена, выступление оставило его равнодушным, как оставляет равнодушным всё остальное в этой жизни, кроме его обожаемого бизнеса и политики. Боюсь, Фелисии с таким будет непросто.
Она тяжело вздыхает и, оторвав от вьюнка, оплетающего купол и перила беседки, ярко-красный цветок, принимается вертеть его в руках.