Нести пришлось по лестнице. В лифт носилки входили только стоймя. У машины африканцы не уходили, о чем-то переговариваясь на своем языке.
– Что им нужно? – спросила доктор администратора. Она обернулась к африканцам и громко и очень четко сказала: – Спасибо!
– Они хотят вас обнять, – объяснила администратор. – Это их традиция.
Доктор по очереди обняла всех троих.
Радостные лица мелиораторов Женьке напомнили заигрывающих ротвейлеров.
– А теперь вас, – обернулась к Женьке администратор.
Пришлось и ей соблюсти традиции.
Африканцы очень не хотели выпускать Женьку.
Наконец Нина строго сказала:
– Нам пора! Больному хуже стало!
Это было лукавство.
Потому что, отъехав, доктор и водитель стали смеяться. Женька улыбалась, но не понимала, что смешного было?
– Женя, – объяснила доктор Нина, – прости меня, я не предупредила, что на скоропомощном языке негр – это вообще мужчина для помощи в переноске носилок!
Водитель просушил пальцами глаза, пока машина стояла у перекрестка на красный свет, и сказал:
– А вы заметили, что они сказали?
– Что? – не поняла Женька.
– Только нам, русским, можно африканцев называть неграми. Другим бы они не простили. А от нас это звучит не обидно.
– Действительно, – согласилась Нина. – Интересно, почему?
– Наверное, потому, что только в СССР мальчишки в шестидесятых собирались бежать в Африку, чтобы бороться с колонизаторами за свободу для коренных жителей, – серьезно ответил водитель. – Больше никто ни в одной стране такого не делал. Они это знают и ценят.
Нина Симонова – рыжий «доктор Львенок» – страшно не любит пьяных мужиков. Не любит, но жалеет. И, видимо, поэтому судьба ей подкидывала этих «клиентов» в большом количестве, особенно вечерами.
Больше всего Нину бесило, когда сердобольные бабки вызывали с поводом «неизвестный мужчина, без сознания, на улице». Это почти на 100 % упитый до полного глубочайшего наркоза «пролетарий», который нажирался в хлам, а немного приходя в себя и страдая от похмелья, выяснял отношения с окружающей интеллигенцией, используя два вопроса: «Ты меня уважаешь?» и «Ты кто такой?».
Нина, как и положено медику, оценивала стремление напиться психологическим термином эскапизм (побег), то есть желанием уйти от реальности. Чем советских работяг не устраивала реальность, понять сложно. Вроде все ясно – вот тебе светлое будущее, вот дорога, вот метод передвижения – иди! Не можешь идти – посадят в кресло-каталку и отвезут, не хочешь – начнут воспитательно-просветительную работу и объяснят, почему будущее светлое и отчего другие пути ошибочны и неверны. Не смогут объяснить, а ты по-прежнему убегаешь от реальности, употребляя алкоголь, – значит, ты скрытый враг, социально опасен и тебе не место в обществе развитого социализма среди наших советских людей. Попробуешь сопротивляться – как сказал Горький: «Если враг не сдается – его уничтожают!»