И все же Кавур, наверное, почувствовал глубокую озабоченность Хамбро, поскольку в конце концов прислушался к нему. Хамбро предлагал «осторожность» и «предусмотрительность» – едва ли он сам демонстрировал эти качества, когда связался с крупным займом. Он просил Кавура повысить налоги и напоминал, что еще не проданы облигации на сумму в 1 млн 400 тыс. фунтов стерлингов. Он категорически отказался от предложения Кавура продавать облигации со скидкой. После такого шага в Лондоне перестали бы верить в Пьемонт. Кроме того, как писал Хамбро, «этот кредит должен быть вам столь же дорог, сколь ваша честь». Сильные слова со стороны лондонского торгового банкира в адрес вспыльчивого пьемонтского аристократа! В конце ноября «англосардинские облигации» выросли в цене до 82½.
Кавур тем временем завоевывал новых друзей в Англии, где лорд Джон Рассел пустил в обращение лозунг: «Италия – для итальянцев». Большинство англичан были на стороне итальянских борцов за свободу. Очевидно, Кавур стал великой объединяющей силой. Он обладал стилем и остроумием, хорошо говорил, избегал дешевого красноречия, подражая изысканному стилю великих английских государственных деятелей, которыми он восхищался. Английская пресса его любила. «Англо-сардинские облигации» выросли в цене до 87, но Хамбро по-прежнему был недоволен.
«Если бы люди знали вас так, как вы этого заслуживаете, – писал он Кавуру, – ваши средства шли бы по совершенно другой цене… Я объединился с Пьемонтом душой, телом и состоянием, потому что верю, что вашей стране судьбой назначено стать источником устойчивого развития человечества, которое не в силах остановить ни деспоты, ни анархисты».
Кавур последовал совету Хамбро, реорганизовал государственную систему бухгалтерского учета, ввел повышенные прямые налоги, принял меры для стимулирования свободной торговли. В начале 1852 г. «англо-сардинские облигации» поднялись до 90. Кавур высказывался в пользу своего рода двухпартийной системы, какая существовала в Великобритании, и начал объединение своей партии с левоцентристской группой Раттацци.
В истории «Рисорджименто» этот маневр получил название connubio («свадьбы»). Шла борьба за власть, но, помимо того, приходилось сражаться с врагами Кавура, которые угрожали свободе прессы. Образовался новый альянс, Раттацци стал президентом палаты; сформировали новый кабинет министров – без Кавура. Таким был его изящный ход. Он хотел доказать, что он незаменим. Рано или поздно его позовут назад – на роль премьер-министра.
Какое-то время Кавур путешествовал по Франции и Англии. В Париже ему удалось заинтересовать Наполеона III своими планами объединения Италии. В Лондоне он наконец-то лично познакомился со своим банкиром, и они подружились. Через несколько месяцев Кавура попросили вернуться и сформировать новое пьемонтское правительство. Как премьер-министр (кроме того, он держал портфели министров финансов, сельского хозяйства и торговли) Кавур подписал новые торговые договоры, построил новые дороги и повел Пьемонт к процветанию.