– И сказал, что если она врет, то ее обвинят в торговле наркотиками и посадят, а дочь сдадут в детдом. И вырвал у мамы из рук сумку, вытащил из нее телефон и стал смотреть звонки. Мама попыталась телефон отнять, но второй ударил ее по лицу. Тогда я закричала, что ты придешь и убьешь их всех, и тот, с телефоном, зажал мне рот. Тогда мама вцепилась ему в волосы и расцарапала ему щеку, а я укусила его за палец, до крови, – похвасталась Васька и отложила пустой пакетик из-под жареной картошки.
«Обалдеть». Максим не сводил с дочери взгляд. Васька продолжала поглощать еду и одновременно рассказывать о том, что произошло в их маленькой квартире полгода назад.
– Вот, он заорать попытался, меня отпустил, и я его в колено ногой ударила. А мама ему в рожу ногтями вцепилась, и тоже до крови. Он равновесие потерял и назад грохнулся, там, где дверь в ванную. Свалился и звук такой странный был, словно лопнуло что-то.
«Это он башку себе о край ванны разбил, вдребезги. Ну, и кровища на полу, как положено». Максим вслух это говорить не стал, он молча смотрел на Ваську, а она продолжала:
– Потом второй куда-то позвонил, еще двое прибежали и нас с мамой в машину посадили и увезли. Потом маму из машины вытащили, и я ее больше не видела. Меня в приют сначала сдали, а потом в детдом. А потом Фролова сказала, что я теперь сирота, – отчиталась Васька и потянулась к очередной порции курицы в тесте.
– Хватит, – становил ее Максим, – тебе плохо будет. Пошли, – и вытащил дочь из-за стола. Они спустились на второй этаж, Максим прошел мимо бесконечных витрин магазинов и одежды и остановился, чувствуя свою беспомощность.
– Вон джинсы классные и футболка, – оживилась Васька, – и балетки, я такие давно хочу. Пойдем, – она потянула отца за руку.
– Балетки? Нет, не надо. Джинсы и футболку бери, – распорядился Максим. После недолгих пререканий Васька переоделась в примерочной и вышла из магазина во всем новом. Обувь ей купили в спортивном магазине, там же Максим выбрал ей небольшой рюкзак.
– Давай, остальное сама, я тебя тут подожду, – он дал Ваське денег, и, пока она бродила по соседнему отделу, следил за ней через стекло витрины.
– Все, – сообщила Васька, вернувшись, – можно ехать.
– Нет, не все, – ответил Максим. Оставался последний штрих, для завершения нового образа не хватало важной детали. Для этого пришлось спуститься в цокольный этаж. Они вошли в небольшой салон красоты, Ваську сразу усадили в кресло, Максим остановился рядом и объяснил мастеру:
– Здесь убрать, виски тоже, затылок на «нет» свести, челку можно оставить, но короткую.