Она закончилась у высоченного глухого забора с гигантскими воротами. Максим приподнял голову и успел заметить, как отваливает в сторону створка из темно-зеленого металла и внедорожник подъезжает к светлому зданию. Под колесами зашуршал песок, послышался собачий лай, и в приоткрытую переднюю дверь Максим увидел здоровенного, белого, как медведь, алабая. Пес принюхивался к запахам из салона, гавкнул негромко и раздвоился на глазах у Максима. Теперь перед остановившейся машиной виляли короткими хвостами сразу две белоснежные зверюги.
– Выходи, – Максим выбрался из внедорожника и осторожно осмотрелся. Нет, со зрением все в порядке и собак, действительно, две. И обе настроены серьезно – морды ощерены и клыки у двух тварей просто на загляденье, идеально ровные и белые. Такой «улыбке» позавидует любая кинозвезда.
– Пошел, – Максима подтолкнули в спину, и он двинулся следом за кем-то в джинсах и высоких ботинках сначала по песку, потом по выложенной камнями дорожке к дому. Далеко идти не пришлось, «гостя» провели на первый этаж, пинками в спину указывая направление, и через несколько минут Максим оказался в темном тесном закутке. Он покосился по сторонам, осмотрелся кое-как – здесь что-то вроде кладовки или подсобного помещения. Но почти пустого, стоят только два деревянных ящика и одинокий стул без спинки. Не дожидаясь приглашения, Максим уселся на него и поднял голову. Потолок и стены выгнулись плавно вперед-назад, но тут же успокоились, накатившая тошнота отступила. Свет в помещение проникал через единственное малюсенькое зарешеченное окошко, и в полумраке Максим старался разглядеть свою охрану. У дверей стояли двое – спокойные, словно невыспавшиеся, ребятки в «униформе»: джинсы – черная куртка – темные кроссовки. «Никакой фантазии». Максим обхватил скованными руками гудящую голову и покосился вправо. На ящиках устроился еще один охранник, и в руках у него Максим увидел свой рюкзак. Шестерки помалкивали, на их каменных физиономиях не отражалось ни эмоций, ни работы мысли. Тот, в машине, на переднем сиденье, что-то говорил про троих, здесь еще столько же. На всякий случай добавим еще парочку – начальник помельче, начальник покрупнее. И, как полагается, главный гад, без него никуда. Если учесть, что трое выбыли из игры еще в интернате, то в остатке получается шесть человек. Да, еще минус один, который со сломанной лапой, остается пять. От подсчета «овец» потянуло в сон, глаза закрывались сами собой, голова тихонько гудела, но боль прошла.
– Эй, юноша! Да, вы, вы, в черной куртке! – Оба охранника шевельнулись синхронно и уставились на Максима.