– Нет! – повторила я, глядя на идиотскую улыбку на лице папы.
Я вернулась к подписи, которую оставила Ким: «Мы так много лет мечтали о четвертом ребенке. И наши молитвы были услышаны».
– У ВАС. ЕСТЬ. ЧЕТВЕРТЫЙ. РЕБЕНОК! – закричала я и швырнула телефон через всю комнату.
Он ударился об стену и грохнулся на пол. Мне было плевать. Из груди вырвался всхлип, и пробудилась давно притихшая боль утраты. Но эти люди больше не могли заставить меня плакать. Я не желала сидеть и реветь, пока живот не сведет судорогой. Злиться было намного проще.
Я пнула складной столик. Бобы и крекеры разлетелись по комнате. Потом ударила кулаком по спинке кресла с такой силой, что захрустели пальцы. Я так долго и громко кричала, что в ушах еще несколько секунд звенело даже после того, как я замолчала. Потом закусила кулак, вонзая зубы в собственную плоть, и от боли закричала снова. Когда я высвободила руку, на ней выступила кровь.
Я принялась метаться по комнате, запустив пальцы в волосы. Эти твари разгуливают повсюду, делая вид, что они такие замечательные и порядочные, и никто не знает, как легко они могут вышвырнуть из своей жизни человека, на которого им наплевать. Никто не знает, какие они на самом деле ужасные.
Я остановилась и посмотрела на свои дрожащие руки. Они сжимали пряди светлых волос. Когда я успела их вырвать? У них был – и есть – четвертый ребенок. Но они отвергли меня. Никто из них не заслуживал этого малыша, и особенно папа и Ким. Я не могла позволить им и дальше делать все, что они хотят, брать от жизни все самое лучшее, пока остальные страдают. Кто-то должен был наказать их, чтобы они поняли, какую боль причиняют другим людям. Кто-то должен был показать им, каково это, когда у тебя отнимают родных.
Я еще долго сидела и злилась. Село солнце, потом погасли огни в соседских домах. А у меня перед глазами все стояла глупая папина улыбка. Я поклялась, что не встану с места, пока не придумаю, как стереть эту ухмылку с его лица.
Около двух часов ночи, сидя на полу и собирая с ковра засохшие бобы и раздавленные крекеры, я поняла, что продолжаю мыслить недостаточно масштабно. Прирожденным стратегом меня назвать было нельзя, но если у меня находилось достаточно времени на то, чтобы подумать, то я могла выдать что-нибудь стоящее. И сейчас мне в голову пришла хорошая идея.
– Да, просто прекрасная идея, – сказала я, поворачиваясь к Кустику. Оказалось, что я швырнула растение в стену. Горшок разбился, земля рассыпалась по ковру. Я пожала плечами. Потом приведу все в порядок, будет как новенький. Так бывает. Порой ты случайно причиняешь боль тем, кого любишь.