Водолеты русской морской пехоты, стремительные и кусачие как морские осы, способны доставить десант к цели со скоростью до семидесяти узлов. Достигнув берега, они имеют возможность выходить на сушу и дальше почти так же быстро двигаться по дорогам. Этот прием они применили в Италии, в течение одного светового дня не только высадив морской десант в Бриндизи, но и выдвинув передовые подразделения до самого Рима. Поэтому, как мне кажется, верные королю Эдуарду британские солдаты напрасно копают свои окопы от Дувра до Гастингса на том берегу Канала. Русские обойдут их изящным пируэтом и высадят десант прямо в Лондон. Возможно, какие-то из подразделений морской пехоты захватят аэродромы, куда потом посадочным способом будут высаживаться воздушные десантники. Впрочем, через плечо к мистеру Рокоссовскому, который готовит эту операцию, мы не заглядывали, и по аналогии с предыдущими такими десантами можем только догадываться, как оно там будет. Когда дойдет до дела, то посмотрим, насколько мы с Лайоном проницательны. В нашем писательском мастерстве это немаловажное качество…
Часть 31. Закат Британии вручную
16 июля 1943 года. Утро. Мюнхен, тюрьма Штадельхайм.
Мафальда Савойская, жена принца Филиппа Гессенского, а ныне личный враг Гитлера, интернированная после краха королевского режима в Италии.
Перед самым вторжением русских в Италию, когда мой отец уже отстранил от власти Муссолини и в Риме начались беспорядки, я взяла двух младших>[19] детей и как последняя дура на последнем же самолете вылетела в Германию к мужу Филиппу Гессенскому. Мой супруг, помимо того, что уже три года считался официальным главой Гессенского дома и титулярным ландграфом Гессенским, в то же время являлся видным деятелем нацистской партии и обер-президентом (губернатором) провинции Гессен-Нассау. Эту заразу он подхватил, когда после свадьбы жил в нашем доме в Риме (вилла Поликсена) и близко сошелся с Муссолини. Впрочем, я как добрая католичка придерживалась прямо противоположных убеждений, и чтобы не вызывать бесплодных споров, дома мы избегали всяческих разговоров о политике. Правда, это не значило, что последствия этой политики избегли нашей семьи.
На следующий день после того, как я покинула Рим, в Вечный Город уже вступили русские авангарды. Их командование проигнорировало заявления моего отца (короля Виктора-Эммануила III) и главы нового правительства маршала Бадольо о том, что Италия выходит из войны и объявляет нейтралитет. Позже я узнала, что отец и брат, запершись в Квиринальском дворце, попытались оказать русским вооруженное сопротивление и были ими немедленно убиты, а папа Пий вышел к захватчикам Рима во главе процессии своих кардиналов и благословил их, несмотря на то, что ни один из них не был католиком. Слезы обиды за такое предательство Папы, совершенное буквально на трупах моих родных, подступали к моим глазам, хотя, по большому счету, мне было уже все равно. Меня с детьми по прямому указанию Адольфа Гитлера арестовали сразу, едва наш самолет приземлился на аэродроме под Мюнхеном. И почти одновременно с этим был отстранен от своей должности обер-президента мой муж; его поместили под домашний арест, а наших старших сыновей Отто и Генриха мобилизовали в фольксштурм.