Потери же в самом начале рейда нам абсолютно противопоказаны, поэтому скрипя зубами отдаю Слону приказ притормозить километрах в полутора от окраин городка. При этом вторая механизированная бригада должна развернуться веером вправо, обходя этот зловредный населенный пункт с севера, третья мехбригада – влево, с обходом с юга, а танковой бригаде подполковника Олейникова следует ускорить движение и, развернувшись в боевые порядки вместе с мехбригадой Слона, выставить вперед тяжелый танковый батальон на «ИСах». И тогда мы посмотрим, чьи пушки мощнее и чья броня крепче. Между тем самолеты-штурмовики должны из всех сил мешать эсесовцам резать польский мирняк. Пусть летуны не дают им поднять головы, а для нас сейчас первоочередная задача – снести танковую засаду с минимальными потерями в людях и технике; иное грозит в перспективе срывом боевой задачи.
Тогда же и почти там же, город Цеханув, восточная окраина, позиции 102-го тяжелого панцербатальона СС.
Командир батальона гауптштурмфюрер СС Михаэль Виттман.
Я снова в деле. Русские опять пошли в наступление, и наш тяжелый панцербатальон бросили затыкать дыру. Точнее, не так: нас заранее выставили на предполагаемом маршруте передвижения Вестника Смерти. Победить в этом бою не было никакой возможности, отступить в порядке – тоже. Наши «Тигры» – слишком тяжелые и еще несовершенные машины, чтобы передвигаться на сколь-нибудь значительные расстояния своим ходом. Проведя бой и сбив темп вражеского наступления, мы просто не имеем возможности отступить на следующий рубеж, поскольку через некоторое время машины одна за другой начнут ломаться прямо на марше, как ломались несовершенные на тот момент панцеры большевиков два года назад; лишь небольшое число их несокрушимых КВ было подбито на поле боя, остальные мы нашли брошенными на обочинах русских дорог. Но теперь все поменялось. В настоящий момент уже наши панцербатальоны необходимо доставлять по железной дороге буквально к полю боя, а уж о том, чтобы утюжить на «Тигре» вражеские окопы, не стоит и мечтать. Шахматная подвеска, хоть и дает большую плавность хода, но слишком нежна для того, чтобы насиловать ее эдаким способом.
Впрочем, сразу стало понятно, что мы здесь всего лишь расходный материал, несмотря на всю свою мощь, и от нашей засады Вестник Смерти даже не почешется, как не чешется медведь от единичного укуса осы. Если бы таких тяжелых панцербатальонов, как у меня, было много, они могли бы серьезно повлиять на ход войны, но сейчас русские истребляют «Тигры» в боях быстрее, чем наша промышленность успевает их строить. Я об этом знаю как никто другой, потому что мой 102-й тяжелый панцербатальон уже четыре раза подвергался почти полному уничтожению, и я оказывался одним из немногих счастливчиков, которым удалось спастись с поля боя. Первый раз это случилось в самом начале октября прошлого года на Украине, недалеко от города Новоград-Волынского. Два месяца спустя под Витебском в Белоруссии сгорел второй состав моего батальона. Третье формирование сгинуло в боях за карпатские перевалы в феврале, а в четвертый раз меня и еще нескольких человек майской ночью вывезли на самолете из котла под Дебреценом, а все оставшиеся там погибли или попали в русский плен, который, как говорят, страшнее самого ада. И всякий раз все панцеры большевиков, подбитые моими менее удачливыми камрадами, записывались на мой счет, чтобы ведомство Геббельса могло трубить о подвигах знаменитого черного барона Микаэля Виттмана.