– Если появится подходящий способ, мы обязательно сообщим вам об этом, – обезоруживающе улыбнулся Бьорн.
– Спасибо. – Инспектор вынул из кармана и протянул мне визитную карточку. – Вот мой личный номер, не стесняйтесь звонить мне при необходимости…
– Мне идут эти серьги, дорогой?
– Как только тебе не надоело каждый день обвешивать себя новыми украшениями? – флегматично заметил я. – Как будто мужчины заметят их и оценят…
– А женщины все замечают и оценивают, если хочешь знать! – резко отрезала моя благоверная, но довольная улыбка не сходила с ее лица. – Я же тебя не спрашиваю, почему ты продолжаешь ходить на работу?
– Ну, от чувства собственного достоинства. А вчера меня повысили. Давно пора, а то я второй месяц приезжаю на машине дороже, чем у шефа – откуда им знать, что за важная персона стоит за мной. Правда, некоторые смотрели передачу Жени…
– Подумаешь! – сказала Лина, но ее улыбка расширилась еще больше. – Очень тебе нужен какой-то жалкий довесок к зарплате.
– Дело чести, Лина. И авторитета. Ты радуешься своим новым безделушкам и тряпкам, а я – признанию на работе.
– Ну, ладно, ладно, если это делает тебя счастливым, – примирительно согласилась моя жена. – Но даже не смей думать, что в этом году мы не поедем отдыхать на Канарские острова!
– Кто сказал, что не поедем? Напротив!
– Папа! – потянула меня за руку Мими. Я не заметил, как она вошла в комнату.
– Слушаю тебя, моя девочка!
– Папа, Снупи плохо…
Я приподнял брови.
– Как это плохо? Откуда ты знаешь?
– Иди и сам посмотри на него.
Я с недовольством встал со стула, но скоро по моей спине поползли холодные мурашки. Снупи, как правило, ни на шаг не отделялся от дочери, а сейчас Мими пришла одна… Мы нашли его внизу, перед дверью в детскую комнату. Когда Мими подошла к нему, он привычно обвил ее ноги, но намного медленнее, чем обычно. И, определенно, он был каким-то… более жидким. Легко разливался, а передвигался с трудом.
– И не ест ничего, – сказала Мими и кивнула в угол, где валялся наполовину съеденный кекс.
– Мими, сколько раз можно повторять, что кекс для тебя, а не для него!
– Но что делать, если он мне не нравится! А Снупи его ел. До недавнего времени.
– Сколько времени он не ест?
– Э-э-э… – Мими стала считать на пальцах. – Три дня. Нет, четыре. Не… Пап, какая цифра идет после двух? И что с ним?
– Наверное, он скоро поправится. Ты же слышала, как дядя Бьорн сказал, что ничто не может причинить ему вред?
Однако с каждым днем Снупи становилось все хуже и хуже, а глаза Мими совсем опухли от слез. Однажды вечером, после того как мы уложили ее спать, я сказал Лине: