— Ой! — вскрикнула Тики-Так и закрыла глаза рукой.
Мыши в панике забегали по крыше. Раздался дробный стук их лапок, словно просыпалась горсть гороха. Тима бросился к щели.
— Тут прогнившая доска, — сказал он.
Тима нажал плечом на доску. Доска заскрипела на ржавых гвоздях и чуть-чуть подалась.
Вдруг кто-то приник к щели снаружи и закашлялся.
— Кхе-кхе! Кто здесь? — спросил чей-то тихий голос.
Тима отпрянул в темноту.
— Стражники! — прошептал он. — Эх, все пропало!
— Нет, не пропало! — крикнула Тики-Так. — Это дедушка! Я его узнала по голосу! Дедушка, помоги нам!
— Я тоже заперт рядом за стенкой, — сказал старый Часовщик. — Попробуем вместе выломать эту доску. Она, по-моему, ведет на чердак.
Тима и Тики-Так налегли на гнилую доску с одной стороны, Часовщик — с другой. Раздался пронзительный долгий скрип, доска отлетела, и они увидели в просвете треугольник фиолетового вечернего неба и кусок громоздкой кирпичной трубы.
Из чердачного окна нелепо торчал, упираясь прямо в темное небо, кусок лестницы. Четыре ступеньки, похожие на язык, высунувшийся из пасти чердака.
— Это сто третья лестница, что не уместилась во дворце, — догадался Тима. — Повезло нам. Скорей на крышу!
Он протянул руку Тики-Так. Вслед за ними на крышу, кряхтя, выбрался старый Часовщик.
— Как высоко! — испугалась Тики-Так.
— Держись за трубу! — сказал Тима.
— Не смотри вниз, — сказал Часовщик, — голова закружится.
Но Тики-Так уже приподнялась на цыпочки и заглянула через парапет на улицу. Стражник, который, задрав голову, считал звезды, увидел ее.
— Стой! — раздался его визгливый пронзительный голосок.
И тут же басом его поддержал другой стражник.
— Сто-ой-ой! — разнеслось по дворцу.
Начался переполох. Заскрипели, завизжали, задребезжали, застонали ступеньки. В чердачное окно протиснулись сразу несколько голов. Они раскачивались на вытянутых шеях, будто целый пучок овощей. Корявые, как картошка. Красные, как редиска. Лысые, как луковица.
Первой подала голос голова-репа:
— Пустите меня! Я их поймаю! Я раньше всех прибежал!
— Как! Раньше короля? — завопила голова-картошка.
— Ой, мне ногу отдавили! — пищала лысая голова-луковица.
— Я застрял! Хватайте их! — орала голова-редиска.
Старый Часовщик подтолкнул Тиму и Тики-Так вперед.
— Спасайтесь! — сказал он. — Я их задержу.
— Нет! — крикнул Тима. — Я вас не оставлю.
В густых сумерках труба, чердачные выступы, какие-то башенки на крыше расплывались, сливаясь в одно темно-синее пятно.
— Ой, совсем темно! — сказала Тики-Так. — Я боюсь упасть!
— Ничего, — успокоил ее Тима, — у меня где-то есть кусок бечевки — змея вчера запускал. Я привяжу тебя к своему поясу.