— Хотел бы я видеть, как ты в глаза назовешь его «обыкновенным человеком».
— То, что он думает о себе, не имеет никакого значения. Да, Немур эгоист, ну и что? Чтобы взяться за такую работу, как раз и нужно быть эгоистом. Я вдоволь насмотрелся на немуров всех мастей и знаю, что под их величественной внешностью всегда прячутся страх и неуверенность в себе.
— А также лживость и мелочность, — добавил я. — Теперь я их раскусил. Я давно подозревал, что Немур — обманщик, он всегда чего-то боялся. А вот кто по-настоящему удивил меня, так это Штраус.
Барт помолчал и глубоко вздохнул. Я не видел его лица, но во вздохе слышалось раздражение.
— Ты не согласен со мной?
— Ты прошел длинный путь слишком быстро. Сейчас у тебя изумительный мозг, степень твоей разумности невозможно вычислить, а сумма накопленных знаний превосходит всякое воображение. Но ты однобок. Ты знаешь. Ты видишь. Но не понимаешь. В тебе нет терпимости. Ты именуешь ученых притворщиками, но разве кто-нибудь из них сказал, что он совершенен, что он — сверхчеловек? Нет, они — простые люди. Это ты — гений.
Уловив, что речь его весьма смахивает на проповедь, Барт умолк.
— Продолжай, что же ты?
— Ты когда-нибудь видел жену Немура?
— Нет.
— Если хочешь знать, почему он всегда в напряжении, даже когда дела в лаборатории идут лучшим образом, а его лекциям аплодируют, тебе надо познакомиться с Бертой Немур. Известно тебе, что это она сделала его профессором? Что это она, пользуясь влиянием отца, буквально выбила из фонда Уэлберга дотацию для него? Именно она подтолкнула его к преждевременному докладу на симпозиуме. Пока тебя не погоняет такая женщина, не пытайся понять мужчину, испытавшего это на собственной шкуре.
Я ничего не ответил, а ему явно хотелось поскорее вернуться в отель. Возвращались мы в молчании.
Я — гений? Не уверен. По крайней мере, пока. Я, как сказал бы Барт, исключение. Вполне демократичный термин, позволяющий избегнуть проклятых ярлыков типа «одаренный» и «неспособный» (что на самом деле означает «блестящий» и «слабоумный»). Как только слово «исключение» начинает приобретать смысл, его тут же заменяют другим. Пользуйся словом только до тех пор, пока никто не понимает его значения. «Исключение» можно отнести к обоим концам умственного спектра, так что я всю жизнь был «исключением».
Чем, больше я узнаю, тем больше вижу такого, о существовании чего даже не подозревал. Раньше я тешил себя дурацкой мыслью, что смогу знать ВСЕ, вобрать в себя все знания человечества. Теперь же я надеюсь, что окажусь способным узнать только о