— Я на работе не пью, — развел руками Анатолий. — Вы уж извините.
⁂
— Брат у нее — ужасный, — сказала Рита. — Просто мерзкий тип.
Она только пять минут назад пришла от подружки и сидела сейчас в кресле перед своим телохранителем: поза расслабленная, глаза блестят, щеки пунцовые. Анатолий понял, что там, в хозяйском особняке, девчонки баловались не одним только чаем…
— А что такое с братом? — спросил Китайгородцев, обозначая лишь дежурный и неискренний интерес к ее словам.
На самом деле братец Анютки его интересовал по-настоящему. В тех бумагах, которые ему еще в Москве дал почитать Хамза, Роман Тапаев характеризовался как наркоман.
— Наглец, — кратко описала родственника своей подруги Рита. — Вошел к нам в комнату, сел напротив меня, ноги положил на журнальный столик. Мне показалось, что он был пьян.
— Почему?
— Не знаю, — она пожала плечами.
«Наркотическое опьянение? Вполне возможно. Просто ей никогда прежде не доводилось встречаться с подобным, и она не обратила внимание на симптомы — только на общее состояние…»
— Мы ушли, — сказала Рита. — А он даже не шелохнулся. Наверное, заснул.
— Что говорит Аня?
— О чём?
— Не о «чём», а о «ком»… О своем брате она что говорит?
— Ничего. Кажется, собственный братец — это неприятная тема для нее.
— В доме много людей?
— Нет. Там вообще пустынно. Даже не по себе немного. Дом большой, а никого нет. Я видела только двоих парней.
— Охрана?
— Наверное.
— А как вам Анин папа?
— Никак.
— То есть? — вопросительно приподнял бровь Китайгородцев.
— Я не видела его.
— Но он был в доме?
— Я так поняла, что — да. Но за весь день не появился ни разу.
⁂
Ночью за окном залаяли собаки. Анатолий, не зажигая света, приблизился к окну. И увидел, что к дому подъехал легковой автомобиль. Свет фар упирался в ослепительно белые сугробы. Первым из машины вышел Богданов. Китайгородцев узнал его по светлой дубленке и неловкой походке человека, всей остальной обуви предпочитающего валенки. Потом из машины вышла женщина. И еще один мужчина — тот, который вел машину. Из багажника достали сумки. Телохранитель понял, что гости Тапаева начали прибывать… Вошли в дом. Неясный шум, приглушенные голоса. И только через полчаса всё стихло. В окно Анатолий видел, как уходил из дома Андрей Ильич. Скрипел снег. Полная луна заливала всё вокруг неживым, призрачным светом. Залаяли, но вскоре смолкли собаки. И снова наступила тишина.
…Утром Китайгородцев столкнулся со вновь прибывшими в коридоре первого этажа. Мужчина и женщина. Похоже, что супруги. Вежливо с ними поздоровался. Они ответили ему — но скованно, как будто пребывали в напряжении. Или он лично был им несимпатичен. Его это удивило — но вида не подал.