Он обернулся, достал фуражку, сдул с нее пыль и так, с фуражкой в руке, вышел на крыльцо.
- Возьмете носилки, соберете на них все, что в лесу бросили, и вперед, на новую лесосеку. Там останетесь.
Сизов с Красюком переглянулись, не двигаясь с места.
- Что вам не ясно? - повысил голос Дубов. - Ты старший, - ткнул он пальцем в сторону Красюка. - Гляди за своим напарником, ты мне за этого старика головой отвечаешь.
- Какой он старик? - удивился Красюк.
- Поговори у меня!..
Дубов еще постоял, поглядел, как арестанты нехотя поднимались, брались за носилки, и крикнул вольному, дежурившему у ворот заместо часового:
- Выпусти их, пускай идут.
Дежурный стоял незнамо зачем: сплошного проволочного забора с вышками по углам, как в настоящих лагерях, тут не было, и дыр, через которые можно уйти, хватало. Но прав был Дуб: только самоубийца мог бежать в эти леса, которым ни конца, ни края. Такого здесь не случалось еще и потому, что все подопечные Дубова имели плевые сроки, и бежать было - себе дороже.
Ворона, сидевшая на столбе, опять орала во всю глотку и Красюк опять материл ее: не накаркала бы, сволочь!
Сизов молчал. Шел и думал о том, что все получалось по Плонскому. Ему, впрочем, разыграть эту комедию вместе с Дубовым ничего не стоило. Даже узнать о том, что Красюк собрался бежать, было нетрудно: парень верняком сболтнул кому-то о своем намерении, а стукачей среди арестантов всегда хватало. Вот если Красюк начнет сманивать Сизова золотишком, тогда придется признать, что Плонский - поистине гений: так все предусмотреть рядовому служителю Фемиды не под силу.
Все было как в прошлый раз. Так же верещали сойки, кричали ореховки, барабанили дятлы. И лес стоял застывший в безветрии, словно ждал чего-то. Казалось, что и медведь появится из кустов. Но возле сваленной в кучу проволоки хлопотал только полосатый бурундук, который, завидев людей, мгновенно исчез.
- Все, передых! - заявил Красюк и повалился на землю. Полежал, глядя в небо и выдал: - Дальше не пойду.
- Что, так и будешь лежать?
- У меня своя дорога.
Сизов молчал, вспоминая прозорливца Плонского.
- Чего молчишь?
- Думаю.
- Как меня сдать?
- Дурак ты, Юрка. Бежать собрался? Так пропадешь ведь.
- Я бывал в тайге. Даже и один. Не пропал.
- Сидел на одном месте. Да еще с оружием. Ждал, когда тебя спасут.
- Ты откуда знаешь?
- Сам же трепался.
- Я тебе этого не говорил.
- Другим рассказывал. Хвастался, как сидел на золоте. Знал, что тебя обязательно будут искать.
- Все равно. Раненый был. И жратвы никакой. А не помер.
- Теперь, как я понимаю, ты собираешься не сидеть на месте, а идти по тайге. Это, скажу тебе, не одно и то же. Пропадешь.