“Фейри не делают подарков”, — сказал я. “В чем тут подвох?”
“Подвоха тут нет”, — ответила она. “Я не делаю тебе подарок. Я выполняю обязательство перед тобой”.
Я почувствовал, что ухмылка приподнимает уголки моего рта. “Обязательство, а? Предположим, что я это не приму?”
Огорченное выражение коснулось ее глаз на одну десятую секунды. “Это был бы твой выбор. Как и последствия”.
“Хорошо. Это первый раз, когда меня угрозами заставили принять рождественский подарок”, — сказал я.
Я взял пакет. Внутри находилась шкатулка для драгоценностей. В шкатулке был простой ободок, который, наверное, не налез бы и на мой мизинец. Он был сделан из какого — то серебристого, переливчатого металла. Я коснулся его кончиком пальца. Он жужжал от скрытой энергии.
«Мощно», — заметил я. “Что оно делает?”
“Это предназначено для твоей дочери”, — сказала Мэб. “И это даст ей силы”.
Я схватил шкатулку, закрыл ее и воззрился на Мэб. “Простите?”
Она издала звук нетерпения. “Не так, волшебник”, — сказала она. “Если ты дашь ей это кольцо, то она будет … иметь определенную власть, до следующего полудня, над силами зимы”. Она вздохнула. “И оно может играть музыку”.
Я сузил глаза. “Какую музыку?”
Мэб наклонилась, открыла шкатулку и осторожно коснулась кольца. Оно немедленно загудело и комната наполнилась водоворотом музыки, когда женский голос запел, “Этой ночью снег на горе сияет белизной…” >[2]
Я со стуком закрыл шкатулку и уставился на нее. Просто я уже слышал эту песню достаточно, чтобы у меня зубы от нее свербели.
“Теперь я понял”, — сухо сказал я.
“Всегда пожалуйста”, — ответила она.
“Просто из любопытства”, — спросил я, “может ли оно заморозить чье — то сердце и превратить его в ледяную статую?”
Мэб выглядела озадаченной. “Это — силы из кино. Нужно ли мне обманывать ее?”
Я потер лоб между глазами. “Ясно. Мы пойдем куда — нибудь в хорошее место и мирно поиграем с этим подарком”.
“Удостоверься, что она узнает, кто дал его ей”, — сказала Мэб.
Затем огонь снова пригас. Когда он возвратился к жизни, то был золотым и оживленным, как и должен выглядеть огонь, и Мэб ушла.
“Оставь меня!” — тихо прокричал я в пустой воздух, где она была. “Верни меня назад! Не преследуй меня больше!”
Пасть Мыша широко раскрылась в усмешке.
“Серьезно?” — вопросил я, “Ты прочитаешь “Рождественскую песнь?”
Бум — бум — бум-бум.
“Ладно, хорошо,” — сказал я. “Давай вернемся к работе”.
И мы так и сделали. Некоторое время мы занимались делом, когда вдруг дождь со снегом загрохотал снаружи по окнам, бесшумный снегопад превратился в тихий хор щелчков и хлопков. Снова пронесся порыв ветра — и послышался неожиданный звук ключа, открывающего дверь.