В другом случае он бы послал Элли, но Паркер уже три дня не выходил из дому и хотел подышать свежим воздухом. Итак, он оделся, глядя, как она полуголая сидит на смятой постели, положив ногу на ногу, покуривая сигарету с фильтром и почесываясь. Она не совсем еще проснулась и теперь зевала.
– Я сварю по паре яичек, – сказала Элли.
– Хорошо, – кивнул он и удалился.
А во время его десятиминутного отсутствия что-то произошло. Она не могла выйти на улицу и не могла снова заснуть. Она должна была услышать, как он стучался, и уж во всяком случае, как вломился в дверь.
Повсюду царила тишина.
Стоя в коридоре, Паркер ничего не мог предпринять. Оружия у него не было, только пакет с бутылками пива, да несколько пачек сигарет. Он поставил пакет на пол и пошарил рукой за разбитым дверным косяком. Когда он уходил, там, прислоненный к стене, стоял железный засов. Он нащупал пальцами холодный металл и поднял вещь. Она весила довольно много. Засов использовали так: один конец вставляли в прорезь железной пластины, прикрепленной к полу, а другой упирали в саму дверь. Засов действовал как клин: дверь снаружи никто не мог открыть. За свою надежность он назывался «полицейским».
Но засов мог стать и неплохим оружием: с ним было все же спокойнее, чем с голыми руками.
Паркер закрыл за собой дверь. Она теперь плохо прилегала к косяку. Сперва проходила светлая полоска от кухни, потом следовала темнота, а вдали у жилой комнаты коридор снова озарялся нежным светом.
Паркер осторожно заглянул в кухню. Она была лишь немногим больше кладовки, набитая разнообразными вещами. Яркий свет от белой круглой люстры, предназначенной для комнаты нормальных размеров, освещал потолок и резко отражался от фарфоровой и белой эмалированной посуды, заполнявшей маленькое помещение.
Грязные стаканы, кастрюли и тарелки стояли на всех свободных местах. На полу валялись пластиковые пакеты с мусором.
Элли не сварила яйца. Она вообще не заходила на кухню, похоже, сюда никто не заходил.
Паркер двинулся дальше и включил свет в ванной. Там тоже никого не было. Не выключая электричества, он направился к спальне. Элли сидела там на кровати.
Рукоятку сабли он заметил не сразу, сперва подумал, что Элли просто заснула.
Ее поза почти не изменилась с того времени, как он ушел: ноги скрещены, руки свисают вдоль туловища. Слева в воздухе стояло облако дыма, словно она еще не докурила свою сигарету. А может, она начала новую. В первое мгновение он только отметил, что Элли не поднимает глаз. Голова ее была опущена, точно она опять уснула, но положение тела показалось ему странным. Нахмурившись, он внимательно осмотрел ее и только тогда увидел эфес сабли между грудями.