— Что вы себе позволяете? — вкрадчиво произнес он, хмуря брови.
— Это что вы себе позволяете?! — Виталий Германович в три шага преодолел расстояние между ним и следователем и встал вплотную к оппоненту, так что его лоб из-за маленького роста упирался в подбородок МВД. — Заявление на увольнение не дает вам права так со мной разговаривать до тех пор, пока оно не будет подписано начальством и вы не заберете личные вещи из своего кабинета. — А дальше произошло нечто из ряда вон: взгляд коллеги резко изменился на напряженную доброжелательность, он поднес указательный палец правой руки к губам и сделал знак Миронову молчать, как бы сигнализируя «мы не одни, нас слышат», затем вытащил из внутреннего кармана пиджака конверт и сам засунул его во внутренний карман пальто следователя. — Понятно вам?!
— Вполне доходчиво, — пробормотал Виктор Демьянович, который был поражен и не совсем понимал, что же такое только что произошло.
— Идите, — кратко бросил Виталий Германович, и Миронов, как школьник, покорно повернулся к двери и покинул кабинет.
МВД не стал доставать письмо ни в Следственном комитете, ни на улице, ни даже возле дома, он сделал это в прихожей, только когда входная дверь захлопнулась и была закрыта на все замки.
В конверте лежал небольшой сложенный пополам лист бумаги, на котором было написано красивым, чуть ли не каллиграфическим почерком, еще и перьевой ручкой:
«Я не враг. Я лишь играю роль. Если ваша судьба и судьба выжившего мальчика дороги вам, поговорите с матерью малыша, убитого в прошлом сентябре Безликим Игроком. Вот ее адрес… Будьте осторожны».
Миронов не стал торопиться с выводами. Возможно, это какая-то ловушка. Одно было понятно точно — коллега из Следственного комитета знает обо всей этой истории намного больше, чем кажется на первый взгляд, и, судя по всему, не может об этом говорить. Или делает вид, что не может… Кто он? Двойной агент? Еще один из тех, чьи руки запачканы кровью? Или, может, тот, кто пытается помочь?
Два дня следователь не находил себе места. Покой покинул его давно, но теперь в груди как будто кто-то отстукивал на барабанах дьявольское тремоло. Нельзя было просто игнорировать полученное от Виталия Германовича сообщение. Спустя два дня пустых поисков и мытарств МВД не нашел ничего лучше, кроме как проверить, кто живет по указанному в записке адресу. Он знал, что этот шаг может оказаться невероятно опасным, но больше ничего другого не оставалось, а поэтому Виктор Демьянович отправился на другой конец города. Дверь открыла знакомая по расследованию полугодовой давности женщина. Миронов беседовал с ней всего раз или два и даже не очень хорошо помнил, как она выглядела тогда. В памяти всплывал только взгляд женщины, потерявшей самое дорогое — своего ребенка. Сейчас ему показалось, что она похудела, постарела лет на десять, но при этом стала удивительно хороша. Горе, худоба и нервное истощение придали ее внешности ту аристократическую благородность, которой всеми силами добиваются многие модели и телезвезды, истощая себя голодом, спортом и жесткими диетами.