Я вытащила кинжал, и Салем отпрянул назад, словно оглушённый. Я с силой пнула его в грудь здоровой ногой, и он упал в воду.
Леди Ришель думала, что я монстр.
И знаете что?
Так и есть, бл*дь. И именно поэтому я до сих пор жива.
Боль кричала в моей ноге, но я прикладывала все усилия, чтобы её заблокировать. Я повернулась, подпрыгнув и ухватившись за край изогнутой стены надо мной. Зарычав как дикий зверь, я подтянулась вверх. Толпа завопила, когда я очутилась на одном уровне с леди Ришель и её каменным троном.
Я представляла, как я выглядела в её глазах — шлюха-оборванка, залитая кровью падшего бога. Голубые волосы липли к моей голове, в руке блестел кинжал. Я хромала и явно выглядела безумной
Я была её монстром.
И я здесь для того, чтобы оборвать её жизнь.
Она подняла руки в воздух, чтобы ударить по мне магией, но я с силой вонзила кинжал в её сердце. Затем ещё раз в горло, на всякий случай, и снова вытащила лезвие.
В отличие от Салема, она не могла пережить такое оружие. Её глаза выпучились, она схватилась за сердце, а потом безвольно повалилась на пол.
Толпа взревела, наверняка требуя моей крови. Аэнор, истребительница ведьм. Монстр.
Прежде чем они успели накинуться на меня, я развернулась и прыгнула. Я метила в объятия Салема, надеясь, что они будут открыты для меня.
Потому что временами падение — это прыжок веры.
Действительно ли я думала, что древний бог-воин вроде него откажется от всего своего предназначения ради обычной фейри вроде меня?
Да, честно говоря, я так думала. Я по-прежнему так думала.
И когда Салем протянул руки, чтобы поймать меня и обхватить за рёбра, я почувствовала себя так, будто свет звёзд вновь пролился на меня.
Я врезалась в него, и он обхватил меня руками. Когда он крепко прижал меня к себе, за его спиной расправились крылья. Одна ладонь поддержала меня под попку, вторая тесно обвила за талию. Я без раздумий обхватила его ногами за пояс и спрятала окровавленный кинжал в сумочку.
Пальцы Салема напряглись, отчаянно впиваясь в моё тело. Выражение его лица кардинально изменилось, утратив то холодное безразличие и превратившись в нечто свирепое и первобытное, точно он хотел поглотить меня. Вокруг нас толпа продолжала вопить, их крики эхом отражались от скал. Они спускались со своих каменных сидений и бежали к нам.
— Аэнор, — когда Салем произнёс моё имя, это прозвучало как тихая молитва.
— Нам нужно уходить, — сказала я. — Немедленно!
Крылья Салема захлопали по воздуху, и мы поднялись в дождливые небеса. Он держал меня так крепко — хваткой тонущего человека, цепляющегося за спасительную верёвку.