В глубине тайги в исходящем паром каменном круге, окруженном сугробами, на раскладушке лежал бессознательный мужчина. Не пели птицы, не шуршали звери. Мир будто замер в нерешительности, боясь побеспокоить поседевшего мужчину. Лишь ветер моментами поднимал небольшие снежные вихри, от его порывов ветки деревьев изредка стряхивали на землю снежные шапки.
* * *
Тем временем на Лубянке полковник Филипов Андрей Андреевич сверлил подчинённого взором холодных глаз.
— Максимов, как продвигаются поиски Карпова?
— Мы ищем, товарищ полковник.
— Плохо ищете! Где результаты?
— Андрей Андреевич, мы отслеживаем его банковские счета, прослушиваем телефоны его родных, соседей и девушки. Даже за его бывшей секретаршей и бухгалтером следим. Установлена слежка за его домом в деревне. Но Карпов словно провалился сквозь землю. Он никому из знакомых не звонил, через интернет тоже не контактировал. Я давно говорил, что нужно подключить к его розыску милицию.
— Хн… Милицию? Что ж, даю добро. Только предупредите милицию, что задерживать Карпова нужно аккуратно. А то знаю я этих ретивых дуболомов. Искалечат возможного ценного кадра…
— В чем же его ценность? — тон майора был переполнен скепсисом. — Мы на его поиски бросили столько сил, словно ищем сашовского шпиона с высшим доступом к секретной информации.
— Не ваше дело, товарищ майор, — взор полковника стал не только колючим, но и угрожающим. — Работайте. Я жду положительных результатов.
Пробуждение у Линаэля вышло отвратительным. Самое ужасное из всего, что можно вспомнить. Даже хуже, чем в тот момент, когда он очнулся в теле человека. Голова раскалывалась, тело ватное и разбитое, болит всё, что может болеть, лицо всё в крови.
Чтобы выбраться из спального мешка, пришлось приложить столько усилий, что казалось, будто разгрузить пару вагонов угля будет проще.
Вначале он подумал, что ослеп, но, заметив на небе в просвет между туч тусклые звезды, Карпов понял, что наступила ночь.
После того, как он вылез из спальника, почувствовал всю «прелесть» февральской тайги. То ли мороз стоял такой, что пробирал до костей, то ли его знобило и колотило от слабости, но Диме было очень холодно.
О том, как Карпов преодолел двадцать метров до хижины, можно было бы написать целую приключенческую сагу, в которой было бы всё: приключения (идти и не падать на льду и снегу), преодоление сложных препятствий (перешагнуть через порог хижины), рост над собой (шишка на лбу, полученная при преодолении дверного проема, не даст соврать).
До стола с настойками Дмитрий всё же добрался. Напитки были уже разбавлены и смешаны в коктейль. Вот только алкоголь оттуда никуда не делся. Польза, конечно, от такого напитка ого-го, но такое количество настоек было равнозначно стакану выпитой водки. Как после этого ему удалось добраться до нар, Карпов не смог бы ответить даже после применения ментальных техник.