он проговорился, что несколько дней назад они с Чонхи ездили в горы…
— Не берусь загадывать, но, возможно, мы с ней скоро поженимся…
У меня не возникло никаких эмоций в ответ на его слова, будто бы ко мне это абсолютно никакого отношения не имело. В тот вечер, вернувшись домой, я передал жене наш разговор, отчего лицо ее залилось краской ярче, чем в тот раз, при знакомстве, а голос задрожал:
— Вчера я встречалась с Чонхи, а она, бесстыдница, ни словом не обмолвилась об этом!
— Еще неизвестно, чем все закончится, вот и не стала болтать лишнего.
— Ну надо же, какая лиса! — не унималась жена.
— Как бы то ни было, главное — наше сватовство удалось!
— О-о-о! Ну и притворщица… Хорошо бы, чтоб у них ничего не вышло!
С одной стороны, я, кажется, понимал женское сердце Чонхи, которая хотела сохранить в тайне свой секрет; с другой стороны, догадывался и о печали жены, которой придется расстаться с близкой подругой…
Вот ведь сколько зависти может вызвать секрет двоих!
— Тебе не кажется, что кое-кто захочет разорвать нас на мелкие кусочки?
И только после этих слов жена наконец от души рассмеялась.
Зазвонил интерфон. Чхану поднял трубку:
— Да, отдел ресурсов на связи.
— Господин Ли, пятая линия, — раздался в трубке звонкий голос девушки на коммутаторе.
— Хорошо. — Чхану нажал кнопку с цифрой пять.
— Алло! — неожиданно в интерфоне раздался голос Синджи.
Не прошло и недели, как они решили поставить твердую точку в их трехлетних отношениях.
— Это я, — Чхану по привычке непринужденно и без всякой официозности, но с оглядкой на рядом сидящих коллег, отозвался низким размеренным голосом. Однако на том конце провода Синджа разразилась рыданиями.
— Что такое? Что случилось?
— Извините меня, прошу вас, простите меня!
Сквозь непрерывные всхлипывания она только и делала, что извинялась и умоляла простить ее.
— Ну, чего ты? Что произошло-то? — предчувствуя неладное, спросил Чхану.
Наконец Синджа, пересиливая себя, но все так же не прекращая рыданий, с трудом заговорила:
— Я все рассказала отцу детей. Про то, что было между нами. Он заставил меня выложить все начистоту, сказал, что узнал о нас от соседей…
У Чхану упало сердце, он почувствовал, как силы вдруг покинули его.
— Что же ты натворила, глупая твоя голова! Мы же договорились все держать в секрете!
— Он напился до чертиков и накинулся на меня с кулаками. Всю прошлую ночь терпела его побои. Думала, живой не останусь — вот и не выдержала…
У Чхану все перевернулось в душе, когда он представил, что любимая им женщина, с которой он жил почти супружеской жизнью три года, вынуждена терпеть тяжеленные кулаки и пинки своего мужа-грубияна, таскающего ее за волосы по всему дому.