С началом каникул он приходил ко мне в комнату каждый день. Под предлогом того, что разжился деньгами, он приносил хлеба и тем самым помогал сократить мои расходы на ужин. Иногда казалось, что он питал по отношению ко мне гораздо более дружественные чувства, чем я к нему.
Пройдя по коридору и подходя к двери с висящим на ней замком, я повернулся и увидел Юна. При виде меня его лицо, от которого вечно сквозило холодом и враждебностью, слегка оттаяло.
— Долго ждал? Прости…
— Что это у тебя?
— Книги. Продал в лавку букиниста и вот опять выкупил, — отпирая замок, проговорил я.
Он извлек зажатые у меня под мышкой книги и, просмотрев их, спросил:
— Это все твои?
— Ага. Продал, чтобы купить билет на поезд, однако подфартило, вот и удалось вернуть их.
— Вот как? — равнодушным тоном проговорил он и, зайдя в комнату, почти небрежно бросил их на стол. Дверка угольной печки накалилась докрасна. Угольный брикет можно будет поменять часа через два.
— Ты завтракал? — спросил он.
— Да. Слушай, у меня появилась работа репетитором! Вчера сразу после вашего ухода раздался звонок. Спрашивали председателя студсовета. Я спросил зачем. Оказалось, чтобы тот посоветовал хорошего студента. Я ответил, что скоро обязательно подыщем и пошлем. И сам пошел.
— Ну проныра! — изобразил он заговорщицкую улыбку.
— Всего-то ученик средней ступени, а такой упитанный, что даже не на свинью, а больше на бегемота тянет…
— Ты обедал? — спросил он с угрюмым видом.
— Ты, видно, голоден? Погоди, книжки на место положу. Я сегодня разбогател. Говори, чего хочется…
— Может, лучше ко мне домой сходим, а?
— Домой? — Тут я не на шутку растерялся. Такое чувство, будто он заявление делал о переходе на сторону противника.
— Домой, а куда же еще… к нам домой. У меня в комнате на столе лежит твоя книжка «Bilan littéraire du XXе siècle». Надо же наконец тебе показать, что к чему… сегодня…
После моего невнятного ответа он начал крутить диск телефона. Не поверите, но я действительно не мог уразуметь, что он такое говорит. Единственное, о чем я мог догадаться, что именно он купил мою книжку. Дозвонившись, он проговорил:
— Это я, Чонсоп. Пошлите, пожалуйста, машину… к университету. И еще, мама, я привезу с собой своего самого близкого друга, приготовьте, пожалуйста, хороший обед!
Его дом был самым огромным и самым великолепным среди всех жилищ, какие мне довелось увидеть с тех пор, как я появился на этот свет. В его уютной комнате он возвратил мне мой «Bilan littéraire», а в качестве платы мне пришлось выслушать не очень оскорбительную критику в свой адрес.