Маэстро Салазар бдительно поглядывал по сторонам и не убирал ладонь с рукояти шпаги, нас гуляки задевать плечами не рисковали и обходили стороной.
— Одного понять не могу, — сказал Микаэль, когда мы повернули на пустынную набережную канала, уходившего к реке. — Что связывает тебя с Канцелярией высшего провидения? Почему они сочли возможным обратиться к тебе? Пусть даже ты с того берега реки, но ведь там не жалуют ритуалистов!
Подобный вопрос не удивил, и ответил я без неуместных пауз:
— Я образец раскаяния, если ты забыл. Ангельская печать на моей спине тому порука.
Бретер только хмыкнул:
— А помогать ты собрался догматикам, потому что…
— Мой отец епископ Ренард прежде был большим человеком в Сияющих Чертогах, но сейчас в опале. Я не смогу встретиться с ним, кроме как оказав услугу канцелярии.
— Оно того стоит?
Я кивнул:
— Встреча с отцом, деньги, содействие догматиков в решении кое-каких наших проблем. Не переживай, внакладе мы не останемся. А еще кто-то уничтожает святые места. Об этом тоже не стоит забывать. Этих людей надо найти.
Маэстро Салазар только фыркнул:
— Филипп, ты излишне религиозен для просвещенного человека.
— Одно другому не мешает, — усмехнулся я. — Не забывай, что все учащиеся и лекторы теологических факультетов — духовные лица, а церковь содержит едва ли не треть университетов. За счет епископских пребенд живет превеликое множество профессоров.
— Дело не в этом, — отмахнулся Микаэль. — Дело в том, что работать на догматиков опасно для жизни. Доводилось мне лицезреть агентов канцелярии после допроса с пристрастием. В Лаваре кровью и пытками никого было не удивить, но тогда проняло даже меня. — Он на миг умолк, затем продекламировал:
Люди — лишь песчинки в жерновах судьбы,
Заведешь двух хозяев — не сносить головы!
— Мы уже сунулись куда не следует! — резонно возразил я. — Есть предположения, кто пытался меня убить?
Микаэль только головой покачал:
— Примерно за час до твоего возвращения на площадь заявились полдюжины головорезов. Двое остались попивать вино в соседней таверне, остальные перекрыли выходы с площади — по человеку на переулок. Трое на одного — шансов у тебя не было даже с пистолями.
Я выругался и ускорил шаг. Впереди замаячил мост, мы свернули на боковую улочку и спустились к воде. Там обнаружилась пристань с лодками и баркасами, горел костер, от подвешенного над ним котла расходился одуряющий аромат глинтвейна. Рядом на огне жарили рыбу и колбаски, дальше высились какие-то загородки, тянулись приземистые строения складов и даже горбился двухэтажный домишко. И все это — под мостом.