Он подумал о Бэзиле. Тот тоже придавал некоторым из своих жертв определенные позы, прислонял их к разным предметам, например к перегородке женского туалета. Бентон вспомнил фотографии, сделанные на местах преступлений Бэзила и во время вскрытия его жертв. Там тоже были окровавленные лица без глаз. Возможно, сходство в этом. Натянутые на голову трусы с дырами для глаз — безглазые жертвы Бэзила.
Вероятно, дело здесь в колпаке. Надеть его — значит полностью подчинить себе жертву, лишить ее возможности сопротивляться или убежать. Своего рода символ мучений, страха и наказания. На жертвах Бэзила не было колпаков, во всяком случае, никто их не видел. Но ведь никогда нельзя с точностью сказать, как именно происходило садистское убийство. Жертва уже ничего не расскажет.
Зря он столько времени копался у Бэзила в голове.
Бентон еще раз позвонил Скарпетте.
— Это я, — сказал он, когда наконец услышал ее голос.
— Я уже сама собиралась звонить тебе, — холодно и резко сказала она.
Голос у нее срывался.
— Ты чем-то расстроена?
— Тебе лучше знать, Бентон, — ответила она с той же необычной интонацией.
— Ты что, плакала?
Почему она так с ним разговаривает?
— Я хотел поговорить с тобой об этом нашем случае. — Он был близок к отчаянию. Она была единственной, кто мог привести его в такое состояние. — Я надеялся обсудить это дело с тобой. Сейчас как раз им занимаюсь.
— Я рада, что ты хоть что-то желаешь со мной обсуждать. — Она сделала ударение на «что-то».
— Что случилось, Кей?
— Люси. Это с ней случилось! Ты уже год назад знал об этом. Как ты мог молчать?
— Так, значит, она тебе сказала… — задумчиво произнес он, потирая подбородок.
— Ее обследовали в твоей проклятой больнице, а ты и словом не обмолвился. Как так можно? Это ведь моя племянница, а не твоя. Ты не имеешь права…
— Она не велела мне говорить.
— Какое она имела право?
— Это ее личное дело, Кей. Никто тебе ничего не скажет без ее согласия. Даже ее доктора.
— Но тебе же она рассказала!
— На то были причины…
— Нам надо поговорить. Но теперь я вряд ли смогу доверять тебе…
Бентон почувствовал, как внутри у него все напряглось. Он тяжело вздохнул. Они редко ссорились, и для него не было ничего ужаснее этих стычек.
— Разговор окончен! — отрезала Скарпетта. — Но мы к нему еще вернемся.
Не прощаясь, она отключилась. Бентон застыл в кресле, невидящим взором уставившись на жуткую фотографию в мониторе. Потом принялся вновь просматривать дело, перечитывая протоколы и отчет Траша, который тот составил специально для него. Совсем отвлечься от невеселых дум не получалось, но все же…