— Все, посылаю всех подальше и хожу только сюда, — заверил ее Марино, ударяя кием по шару.
Шар покатился по зеленому сукну и застыл в центре поля.
— Черт, — пробормотал Марино.
Прислонив кий к столу, он перешел к музыкальному автомату. Рози откупорила две бутылки пива «Миллер лайт» и поставила их перед толстухой и «хорьком».
Рози постоянно находилась в движении, как включенный стеклоочиститель автомобиля. Вытерев руки о джинсы, она стала смотреть, как Марино выбирает любимые мелодии семидесятых.
— Ну, чего уставился? — обратился он к бродяге, сидевшему у двери.
— Может, сыграем?
— Я занят! — отрезал Марино, не оборачиваясь.
— Сначала закажи что-нибудь, — вмешалась Рози. — Нечего здесь болтаться просто так. Сколько раз тебе говорить?
— Я думал, может, он захочет сыграть со мной, — пробурчал бродяга.
Вытащив из штанов свою тряпку, он стал нервно теребить ее в руках.
— Убирайся. Ты помнишь, что я сказала тебе прошлый раз, когда ты приперся сюда в сортир? — грозно осведомилась Рози, уперев руки в бока. — Если хочешь здесь сидеть, плати денежки.
Продолжая мять тряпку, бродяга поднялся со стула. Вид у него был пришибленный, но в глазах светился огонек.
— Я думал, может, вы захотите со мной сыграть, — повернулся он к Марино.
— Пошел вон! — раскричалась Рози.
— Я провожу его. — Марино подошел к бродяге. — Двигай отсюда, приятель, пока не поздно. Ты ведь знаешь, какая она.
Бродяга не стал сопротивляться. К удивлению Марино, запах от него был вполне терпимый. Они вышли на улицу, где молодой придурок продолжал трясти счетчик.
— Это тебе не яблоня, приятель, — беззлобно прокомментировал Марино его энтузиазм.
— Иди ты на…
Сделав несколько широких шагов. Марино свирепо навис над парнем. Тот в испуге вытаращил глаза.
— Что ты сказал? — рявкнул Марино, схватив его за ухо. — Может, я неправильно понял?
— Я опустил в него три четвертака.
— Какая жалость. Давай-ка влезай в свою говенную машину и уноси свою задницу, пока я не арестовал тебя за порчу городского имущества, — пробасил Марино, хотя он уже давно никого не был вправе арестовывать.
Бродяга, то и дело оглядываясь, поплелся по улице. Он словно ждал, что Марино пойдет за ним. Когда «мустанг» незадачливого водителя рванул с места, он что-то произнес.
— Это ты мне? — спросил Марино.
— Он все время так делает, — тихо сказал бродяга. — Я его знаю. Он сроду не положил ни цента в счетчик, только трясет их, пока они не сломаются.
— Чего ты хочешь?
— Джонни приходил сюда накануне того дня, когда это случилось.
— О ком ты?
— Вы знаете о ком. Он не убивал себя. Я знаю, кто это сделал.