— Все одним махом.
— Это ведь значительно снижает риск. Он ее похитил, привез в укромное место, убил в машине — при условии, что там было достаточно места, — а потом бросил тело в лесу, — рассуждала Скарпетта, продолжая просматривать фотографии на мониторе.
Она остановилась на фотографии ее мозга, вернее, того, что от него осталось. Плотная волокнистая оболочка, выстилающая внутреннюю поверхность черепа, которая называется твердой мозговой оболочкой, обычно имеет кремоватый оттенок. На фотографии же она была желтовато-оранжевой. Скарпетта вспомнила фото Эв и Кристины, которое она видела в их спальне. Ей тогда бросился в глаза желтушный цвет кожи одной из сестер. Открыв протокол вскрытия, она посмотрела, что там было написано о белках глаз убитой женщины. Они были нормального цвета.
Скарпетта подумала о девятнадцати пакетах с морковью, обнаруженных в холодильнике сестер Христиан, и о белых полотняных брюках, в которые, как в пеленку, было завернуто тело убитой женщины. Такая одежда больше подходит для теплого климата.
Бентон с любопытством посмотрел на нее.
— Ксантохромия кожи, — объявила Скарпетта. — Пожелтение, которое не распространяется на белки глаз. Может вызываться повышенным содержанием в крови каротина. Возможно, мы знаем, кто она такая.
Доктор Бронсон сидел в своем кабинете, вращая предметное стекло сравнительного микроскопа. Марино постучал в открытую дверь.
Доктор Бронсон, умный и компетентный медэксперт, в академии всегда ходил в накрахмаленном белом халате. Он был неплохим специалистом, но несколько отстал от жизни и упорно продолжал работать по старинке. С этой же позиции он судил об окружающих. Марино был уверен, что доктор Бронсон не утруждает себя сбором и изучением информации о прошлом пострадавших или другими методиками интенсивных исследований, которые широко применяются в современной науке.
Марино постучал погромче, и доктор Бронсон оторвался наконец от своего микроскопа.
— Входите, — сказал он улыбаясь. — Чему я обязан удовольствию видеть вас?
Это был человек из старого мира, вежливый и обаятельный, с лысым черепом и рассеянным взглядом серых глаз. В пепельнице на его аккуратно прибранном столе лежала вересковая курительная трубка, в воздухе витал слабый запах душистого табака.
— Здесь, на солнечном юге все еще разрешают курить в помещениях, — заметил Марино, придвигая стул поближе.
— Вообще-то я не должен этого делать, — отозвался доктор Бронсон. — Моя жена говорит, что я заработаю себе рак языка или горла. А я ей обычно отвечаю, что, если это случится, мне не о чем будет жалеть.