Да, это кошка. Он переворачивает ее ногой. Кажется, она беременна. Подбиралась к дому в поисках еды. Вероятно, что-то она здесь унюхала. Это значит, что теперешних обитателей можно обнаружить. Размышляя над этой проблемой, он нажимает на предохранитель и вскидывает ружье на плечо, обхватив рукой приклад, как это делают лесорубы со своими топорами. Посмотрев на мертвую кошку, он вспоминает резного деревянного дровосека, который стоял у двери в «Рождественской лавке».
— Дура, — говорит он, но его никто не слышит.
— Сам ты дурак, — раздается позади него голос Бога. Вынув из ушей затычки, он оборачивается. В лунном свете появляется зыбкий черный силуэт.
— Я же говорила тебе, чтобы ты этого не делал, — слышит он голос Бога, ее голос.
— Здесь же никого, — отвечает он, перекидывая ружье на другое плечо и снова вспоминая деревянного дровосека.
— Больше не буду повторять.
— Я не знал, что ты здесь.
— Только я решаю, можно тебе кому-то показываться или нет.
— Я достал тебе «Поля и реки». Две штуки. И глянцевую бумагу для лазерных принтеров.
— А «Ужение спиннингом», две штуки, и два журнала «Рыбная ловля»?
— Пока их стащил. Сразу шесть мне было не вынести.
— Тогда возвращайся и возьми еще. Ну почему ты такой тупой?
Она — Бог. Коэффициент умственного развития у нее зашкаливает за сто пятьдесят.
— Будешь делать, как я скажу, — говорит она.
Бог — это женщина, и нет другого Бога, кроме нее. Она стала Богом после того, как он поступил плохо и его отправили туда, где холодно и все время идет снег. А когда он вернулся, она уже превратилась в Бога и сказала ему, что он ее карающая десница. Что-то вроде святой инквизиции. Свин.
Он смотрит, как она уходит, растворяясь в темноте. Потом слышится шум двигателя, она уезжает по шоссе. А он начинает гадать, будут ли они когда-нибудь опять заниматься сексом. Он думает об этом постоянно. Когда она стала Богом, о сексе пришлось забыть. Она объяснила, что теперь у них святой союз. Она спит с другими, а с ним у нее ничего не может быть, потому что он ее карающая рука. Она смеется: нельзя заниматься сексом со своей собственной рукой. Это все равно что трахаться в одиночку. Она все время смеется над ним.
— Ну и дура же ты, — говорит Свин мертвой кошке.
Ему хочется заняться сексом прямо сейчас. Глядя на кошку, он снова переворачивает ее ногой, вспоминая голое тело своего бога, на котором были нарисованы руки.
* * *
— Я знаю, что ты хочешь этого, Свин.
— Да, хочу.
— Я знаю, куда ты хочешь положить руки. Ведь ты хочешь этого?
— Да.
— Ты хочешь положить их туда, куда я разрешаю их класть другим.