Бентон сидел в своем кабинете на первом этаже лаборатории когнитивной нейровизуализации, которая занимала одно из немногих современных зданий на обширной территории, где среди фруктовых деревьев и прудов расположились красивые старинные постройки, в отличие от большинства помещений Маклейновской больницы, вид из его кабинета не радовал глаз. Прямо под окном находилась автостоянка, граничившая с шоссе, за которым начиналось поле, куда то и дело забредали канадские гуси.
Небольшой кабинет Бентона, весь забитый бумагами и книгами, находился в самом центре лаборатории, формой напоминавшей букву Н. В каждом из ее углов было установлено по магнитно-резонансному сканеру, и все вместе они создавали поле, способное стащить с рельсов поезд. Бентон был единственным судебным психологом, чей кабинет располагался в лаборатории, потому что «Хищник» требовал его постоянного присутствия. Бентон позвонил координатору проекта.
— Наш последний доброволец еще не звонил? — спросил он глядя в окно на двух гусей, прогуливающихся у дороги. — Я имею ввиду Кенни Джампера.
— Одну минуточку, кто-то как раз звонит. Доктор Уэсли, это он. Я вас соединяю.
— Добрый день, Кенни. Это доктор Уэсли. Как вы себя чувствуете?
— Неплохо.
— Судя по голосу, вы немного простудились.
— Это, наверно, аллергия. Я возился с кошкой.
— Хочу задать вам несколько вопросов, Кенни, — сказал Бентон, взглянув на дисплей своего телефона.
— Вы уже спросили у меня все, что можно.
— Нет, не все, у нас есть стандартный перечень вопросов, которые мы задаем всем, кто участвует в нашем исследовании.
— Ну ладно.
— Прежде всего, откуда вы звоните?
— С телефона-автомата. Вы не можете мне звонить. Я должен звонить сам.
— А у вас дома разве нет телефона?
— Я же говорил, что живу у приятеля в Уолтхэме, а у него нет телефона.
— Ну хорошо, Кенни. Я просто хочу уточнить кое-что из того, что вы говорили вчера. Вы холосты?
— Да.
— Вам двадцать четыре года?
— Да.
— Белый?
— Да.
— Кенни, вы левша или правша?
— Правша. Если вы хотите удостоверить мою личность, то предупреждаю, что водительских прав у меня нет.
— Ничего страшного. Это не имеет значения.
Спрашивать удостоверение личности, фотографировать пациентов или пытаться выяснить, кто они на самом деле, является нарушением конфиденциальности. Бентон приступил к дальнейшему опросу. Он осведомился, есть ли у Кенни зубные протезы или скобки, медицинские имплантаты, металлические пластины или штифты. Поинтересовался насчет аллергии и проблем с легкими, выяснил, есть ли у парня какие-нибудь хронические болезни, принимает ли он лекарства, были ли у него травмы головы и возникает ли у него желание причинить вред себе или другим. А также проходит ли он в настоящее время курс лечения или какое-нибудь обследование. Обычно все отвечали на эти вопросы отрицательно. Однако более трети кандидатов, которые считали себя нормальными, пришлось отбраковать, потому что они таковыми не являлись. Но Кенни, судя по всему, вполне перспективен.