Он занял место за своим столом, вынул пистолет, взял в правую руку и взвел курок. Патриция закричала что есть мочи:
– Осторожно, Малькольм! Он…
Дверь с грохотом раскрылась, и Дункэн выстрелил. Действительно, он целился хорошо, и Девит, получив пулю прямо в сердце, упал ничком. Макнамара опустился на колени рядом с Питером и сообщил:
– Ну вот, старина, вы его убили.
Дункэн не мог прийти в себя. Какого черта Девит поперся первым?
Малькольм положил на стол сверток с наркотиками:
– Вот товар.
Джек не знал толком, как себя повести. Не подозревая о попытке Питера его обокрасть, он убеждал себя, что убил своего компаньона зазря, по-глупому. Чтобы закончить с этим шотландцем, он решил пойти за – другим пистолетом. Он было собрался это сделать, как вдруг Патриция закричала Малькольму:
– Зачем вы отдали ему эти наркотики? Вы что, не знаете, что он будет с ними делать? Значит, вы и в самом деле такой дурак, каким кажетесь? Или вы такая же гниль, как и он?
Дункэн накинулся на нее и стал хлестать по лицу, йотом схватил двумя руками за горло:
– Тварь! Грязная сука! Я тебя заставлю замолчать!
Патриция пришла в отчаяние, что Макнамара не спешит ей на помощь. Как вдруг в кабинете взвыла волынка.
В замешательстве Джек бросил Патрицию и оглянулся на шотландца, который дул что есть мочи в волынку. Это было похоже на комедию и бред одновременно: огромный тип играет на своей волынке, а в ногах у него лежит труп. Вне себя, хозяин «Гавайских пальм» кинулся на Малькольма и вырвал у него музыкальный инструмент.
– Вы что, спятили?
– Я? Что за дурацкая идея?
– Но что вас разбирает играть в такой момент?
– У нас в Томинтоуле всегда играют «Полковник возвращается к себе», когда какой-нибудь тип должен умереть.
– Да оставьте ваши выходки для Томинтоула, если вы туда когда-нибудь попадете! – И, указав на Девита, добавил: – В любом случае для него это уже поздно!
– А я играю не для него, старина!
– А тогда для кого?
Надевая перчатки, Малькольм уточнил:
– Для вас.
– Для меня?
– Для вас. Потому что я вас сейчас убью, старина.
– Что вы несете? Вы случайно не приболели?
– Видите ли, у нас в Томинтоуле когда кто-нибудь поднимает руку на любимую девушку, его нужно убить, чтобы смыть позор… а я очень люблю мисс Поттер.
– И вы воображаете, что меня напугали, дурак вы недоделанный! – взревел Дункэн.
Одним прыжком Малькольм подскочил к нему и схватил за горло. Дункэн напрасно силился освободиться от тисков, которые его сжимали. Склонившись над ним, шотландец шептал:
– Патриция мне рассказала о той девушке и о том полицейском, которых вы приказали Девиту убить… Она мне рассказала еще, что она терпит от вас… Как по-вашему, старина, в один прекрасный день надо за все расплатиться?