— Они близко. — это Веслолицый. Все замолкают.
Атли задумчиво смотрит на лиру, которую он почему-то взял с собой в бой. Лира упакована в кожу, и наружу торчит только изменившаяся фигурка Брагги. Деревянный уродец скалился в ответ на улыбку Хродвальда. Клепп задумчиво смотрит на волны, опёршись на свою дубину. Клёнг ласково, самыми подушечками пальцев гладит одетое в кожу лезвие Старухи. Хродвальд вдруг заметил, что на Кленге накинут старенький плащ Айвана. Сам Айван тоже сидел рядом с кормчим. Вольноотпущенник Торвальда, бывший раб с южного берега, Айван был плохим воином, и что хуже для вольноотпущенника — никудышным фермером. Хотя, тот каменистый клочок бурелома, который “подарил” Айвану Торвальд Широкие Объятья, Хродвальд не взялся бы обрабатывать даже с десятью лучшими фермерами севера. Айвен был плох с копьём и никудышен с луком. Меч ему давать никто и не пробовал. Но в строю, подержать щит, и на весле, был терпим. Хотя, конечно Хродвальд рисковал, беря его в поход. После зимы, Айвен был тощим и ломким как палка. Его жена умерла при родах, но дочь Айвен каким-то чудом выходил. Он назвал её Радавена. С южного языка это переводилась примерно как “Рождённая для счастья”. Если бы кто-то спросил у Хродвальда, то он мог бы сказать что это имя, говорящее о глупости того, кто его дал своему ребёнку. На берегу Айвена провожали только двое — черная от горя старуха, мать его жены, с крохотной внучкой на руках. Чуть дальше, но тоже рядом с Клёнгом, сидели четверо Скъёлдунгов. Отец и три сына. Сохранив от великого предка имя, они растеряли его удачу. И хотя там, на возвышенностях, где они пасли своих коз, их редко кто беспокоил, беда пришла с неожиданной стороны — несколько слишком снежных зим оказались для этой конкретной семьи Скъёлдунгов страшнее одного неурожайного года. Они отнесли в лес Одину всех своих дочерей, но и многие их сыновья не пережили зиму. Ни одного ребёнка старше пяти лет, и ничего, что могло бы быть обменено на новый скот, или зерно, чтобы продержаться до следующего лета. Нищие, в шкурах, с грубыми копьями и щитами из коры — они не нужны в дружинах ярлов. Единственный выход для них — попытать счастья в набеге на усадьбу живущего на отшибе бонда. И предсказуемо погибнуть в схватке с опытным и хорошо вооруженным воином, а также его многочисленными родными и слугами. Или пойти на край земли с сумасшедшим мальчишкой. Хродвальд дал им шанс. А теперь они смотрят в рот Клёнгу. Даже обувь и топоры Скъёлдунгов были подарком от Хродвальда, а они липнут к Клёнгу как собаки к хозяину.