— Да, ты верно понял. — вместо Лехи ответила на озвученный мною вопрос Увалия. Ну, логично, она у нас самый опытный маг, если не считать Гарика, но тому похер на все. — В нашем теле есть каналы, отвечающие за проведение маны. При чрезмерно мощном потоке они могут сгореть в прямом смысле слова, и регенерация этих тканей возможна лишь естественным путем, магией крайне тяжело это сделать. Эти каналы призваны оберегать окружающие ткани от воздействия этой духовной энергии, они же и становятся ограничителями силы мага. Поэтому «лич» — идеальная форма жизни мага — каналы теряют связь с материей, полностью переходя в энергетическую форму.
— А я вот на одном видосике видел, как один долбоеб джунгли создавал, весь дымился, как жаренный на костре носок, а Куршуга его хиляла, и весьма успешно. — напомнил я одну историю из уже немертвого города.
— Ну так она богиня, в конце то концов, да и помогали ей. — напомнил мне Леха. — А еще отпаивали зельями божественного качества этого придурка. Что ты вообще вспомнил об этом? Опять каналы пожег?
— Ага. — грустно вздохнул я и разжал, наконец, кулак.
На ладони, на пятачке начинающего пузыриться ожога, лежал пучок колючек веселянки. Князь, увидав семена, от радости аж сам побежал за какой-то особой трубкой дружбы. А я с грустью переводил взгляд то на веселянку, то на ожог, то на пустую шкалу маны, лениво, намного медленнее обычного заполняющуюся магической субстанцией.
— Уважаемые знатоки, внимание — вопрос! — задумчиво глядя на ладонь, пробурчал я себе под нос. — Какого хуя?
— Что именно какого? — заинтересованно вклинился в разговор Гарик.
— Какого хуя так мало тут? — кивнул я на веселянку. — Я за такой же объем маны мог бы средненькое озеро в пиво превратить. А тут жалких пять… Шесть… Семь… Семь замучанных репьев.
— Дай-ка взглянуть. — протянул руку Скъяаррл. — Думается мне, шаманской колючкой эту вашу веселянку не просто так прозвали.
Я оторвал от комка одну из колючих шишек и положил великану в ручищу. Тот поднес ладонь к своему огромному шнобелю и шумно понюхал. Мне даже показалось, что колючка щас улетит в недра этих дыхательных сопливых пещер и будет до конца своих дней веселить там его козявки. Но нет, обошлось. Задумчиво хмыкнув, шаман призвал одного из своих духов-демонов, от чего в зале настала полная тишина. Но молодцы мужики, шуметь, а тем более визжать и убегать не стали. Просто испуганно-заинтересованно разглядывали происходящее. Инфернал-призрак поджег колючку и растворился. А Скъяаррл прикрыл ладонь второй рукой, аккуратно подул в руку, видимо, распаляя колючку, после чего, когда его руки заполнились клубом дыма, шумно вдохнул этот дымок ноздрями. На пару секунд его глаза стали белыми, после чего с грустью и весельем одновременно посмотрел на меня.