– Ты нас пропустишь.
– Там ребенок! – умоляюще говорит врач. – Ребенок!
У Онайи дрожит рука. Плечи ее опускаются.
– Ребенок, – шепчет врач последний раз. Онайи не двигается, и он указывает на толпу людей позади нее. – Все эти люди остро нуждаются в помощи. Взрывы уничтожили наши беспроводные системы. Мы работаем на генераторах. Мы на пределе. Не знаю, как долго мы так протянем.
Онайи колеблется. Дрожит пистолет в ее руке. Она шипит сквозь зубы:
– У этой женщины есть ценные сведения о тех, кто совершил теракт. Если она умрет, информация умрет вместе с ней. Это вопрос национальной безопасности. – Ее рука твердеет. Она взводит курок. – На правах офицера Армии Биафры приказываю пропустить нас.
Вздохнув, доктор отходит в сторону.
Группа прорывается через качающиеся двойные двери и видит двух медиков, держащих безжизненное детское тело в облегающем костюме, – они готовы опустить ребенка в заживляющую ванну. Онайи наставляет на них пистолет.
– Прочь от ванны!
У врачей лезут на лоб глаза:
– Что проис…
– Посторонись! – Онайи прижимает дуло ко лбу возмущенного врача.
Секунда, и он повинуется. Онайи и Нгози стягивают с Чинел окровавленную одежду, надевают маску для дыхания, быстро погружают ее в резервуар и закрывают его. Онайи поворачивает замок.
Когда раздается сигнал, возвещающий, что машина начала работу, у Онайи будто гора спадает с плеч. Она мечтает полностью расслабиться, но знает, что нельзя. Пока нельзя. Опускает пистолет и хочет поблагодарить доктора, которому угрожала, но понимает, что он скорее плюнет ей в лицо, чем примет благодарность.
Если остановиться, догонят мысли и заново придется проживать моменты смерти Агу, который погиб, защищая ее, после того как она защитить его не сумела. Она будет думать о предательстве Айфи, которая определенно причастна к этой бомбежке. То есть нигерийцы решили, что атаки на город недостаточно, чтобы уничтожить Демона Биафры? Чтобы убить наверняка, решили послать ту, кого она когда-то любила всем сердцем? Им, наверное, нужно было наглядное доказательство, что она мертва? Чтобы точно знать, что змее наконец отрезали голову? Она хочет уйти, но Нгози хватает ее за запястье.
– Ты куда? – В глазах Нгози мольба. Пожалуйста, не уходи.
Но Онайи высвобождает руку:
– Это нарушение перемирия. Я хочу дать им шанс объясниться.
– Одна?
– Ну им же я нужна.
У двери, в ящике шкафа, лежит с десяток упаковок энергостимуляторов и шприцы. Металлическими пальцами Онайи берет шприц, прокалывает одну упаковку, набирает в шприц жидкость и вводит в поврежденное плечо. Силы мгновенно возвращаются. Она сгибает пальцы, разминает руку, и на губах у нее появляется мрачная усмешка. Она сгребает оставшиеся упаковки и уходит. Долго так, конечно, не продержишься, и, когда эффект спадет, можно остаться калекой, но ей хотя бы хватит времени, чтобы сделать то, что она должна сделать.