Я напрягла слух, но ответа не последовало. Кажется, прошелестели шаги, но в этих местных сапогах с мягкой подошвой даже тяжёлые мужчины ухитрялись ступать почти бесшумно, если только не бежали. Я очень осторожно раздвинула створки и выглянула в щёлку. Да, Тайрен был один. Так и сидел на коленях, глядя в пол, и на бледной щеке красовался всё ещё отчётливо видимый отпечаток августейшей ладони. Когда я тихонько подошла к нему, опустилась на колени рядом и обняла его сзади, положив подбородок ему на плечо, он выдохнул и заметно расслабился. Сжал мою руку, погладив по кисти большим пальцем.
– А может тут одинокая женщина жить где-нибудь, кроме монастыря? – спросила я. Вопрос был неуместен, но слова утешения как-то не шли.
– Почему ты спрашиваешь? – Тайрен обернулся.
– Его величество может приказать меня отослать. Но я не хочу в монастырь.
– Ты слышала?
– Да, – не стала отпираться я. Впрочем, Тайрен не разозлился.
– К счастью, отец не верит слухам. Когда он объявил о своём решении, о тебе даже не заикнулся.
– Но всё же нам, наверное, нужно видеться меньше. Ваше высочество, я не хочу, чтобы у вас были неприятности из-за меня.
– Не обращай внимания, – Тайрен притянул меня к себе. – Отец всегда чем-нибудь недоволен. Он придирается к чему-нибудь, потом остывает. Ничего нового.
Мы помолчали некоторое время. А потом он вдруг спросил:
– Скажи, а если бы я не был принцем… ты бы меня любила?
– Я бы хотела, чтобы вы не были принцем.
– Что? – он резко отодвинулся. – Почему?
– Потому что тогда не было бы ни дворца, ни гарема, ни всех этих глаз, что следят за каждым нашим шагом. И политики бы этой не было. Мы могли бы просто жить…
Тайрен снова помолчал, глядя на меня с тем выражением, которое всегда появлялось у него на лице, когда я говорила что-то для него совершенно неожиданное, и он не знал, как к этому относиться.
– Так значит, тебе не нравится дворец? – наконец спросил он.
– Нет.
– И гарем? – принц вдруг усмехнулся. – Ревнуешь, а?
– Ну… В моей стране нет гаремов. Я никогда не думала, что придётся делить своего мужчину с другими женщинами.
– Нарумяненный тигр, – в его устах отнюдь не одобрительное определение ревнивой жены внезапно прозвучало как высший комплимент. – Что ж, я подумаю, что можно сделать. Возвращайся в павильон. Увидимся вечером.
Но настал вечер, а посланца от Тайрена всё не было. Я даже рискнула прийти без приглашения, но мне сказали, что в принца в его покоях нет. А где же, если он под домашним арестом? В парке, на заднем дворе, где я практиковалась в верховой езде, и тем более в Хризантемовом павильоне его тоже не оказалось. Я, и без того встревоженная его обещанием «подумать, что можно сделать», изрядно занервничала. И когда меня уже на ночь глядя всё-таки вызвали, помчалась чуть ли не бегом. Чтобы встретить прямо-таки сияющего принца.