Первый звонок, бегом наверх, на второй этаж. Родной семнадцатый кабинет, прямо напротив учительской…
Учебный день начался.
Среда, 6 сентября, 1978 г.
Ул. Фестивальная, школа № 159.
Ещё один день.
На этот раз я не опоздал. Сел, снова рядом с Миладой – она рассеянно улыбнулась и пододвинула в сторону тетрадку, давая мне место – выложил из сумки всё положенное и…
– Здравствуйте, ребята!
Дверь открылась и в класс вошла большая красивая женщина в шали, с расписной брошью на шелковом платье. У меня потемнело в глазах. Именно у меня – Женьке-то пофиг, он моего пиетета перед новой классной руководительницей не разделяет, и это неудивительно – до сих пор наш класс встречался с ней от раза к разу, в-основном, по случаю замены заболевших учителей.
Как же обидно, что сейчас не литература, а русский! Да и литература, если честно… что там в первой четверти – «Слово о полку Игореве», Радищев, Фонвизин? Зато дальше Жуковский с Рылеевым, а там и до Грибоедова недалеко.
Что-что? Точно, ведь это именно в восьмом классе и было! Урок начинается с поразительного заявления – на осенние каникулы наш класс вместе с параллельным восьмым «Б» отправляется на экскурсию в Пятигорск. Народ зашумел, запереговаривался, Галине Анатольевне пришлось постучать по столу карандашом и нахмуриться. Впрочем, строгость эта напускная – её явно обрадовала наша реакция. А уж как я рад…
Остаток урока пролетел для меня незаметно. Женька старательно карябал в тетрадке ручкой (шариковой, хоть на этом спасибо – гонения на сей девайс остались в прошлом, как и перьевые ручки, которые приходилось заправлять фиолетовыми чернилами из стеклянного пузырька). Сложносочинённые предложения, сложноподчинённые… я мысленно уже был у подножия Бештау, откуда рано утром можно разглядеть поверх облачной гряды зубчатый контур Большого Кавказского хребта, подсвеченный восходящим солнцем…
Из медитативной мечтательности я вынырнул только на перемене – вернее, меня вышвырнул из неё резкий, болезненный всплеск Женькиных эмоций.
– …да ты просто советский мышонок! – с удовольствием повторил Ян. Он гордился собой – на тонких губах природного шляхтича играет презрительная улыбка. Ему отвечают злорадным хихиканьем, благо, есть кому. Эта троица – нельзя сказать, что наши с Женькой враги, но уж точно не друзья, и отношения между нами всегда были натянутые. В лучшем случае. Прямых стычек не случалось довольно давно (хотя было когда-то и такое), а вот возможности уязвить, а то и болезненно кольнуть Женькино самолюбие, они не упускают. Надо же, а я вчера об этом и не вспомнил, спасибо эйфории…