– Это теория одного историка и археолога, не слишком известного. Правда, другие с ним не согласны, а академик Вернадский так и вовсе разнёс его аргументы вдребезги.
Пауза, чуть-чуть театральная.
– Зовут этого историка Лев Гумилёв.
Литераторша вздрогнула и недоумённо вскинула брови. Во взгляде – настороженное недоумение.
– Лев? Гумилёв? Это, случайно, не…
– Да. Сын Анны Ахматовой и Николая Гумилёва.
– Очень, очень неожиданно… – её пальцы нервно теребили бахрому по краю шали. – Женя, а ты что-нибудь знаешь его…
– Отца?
Кивок. Красно-чёрная бахрома будто сама собой наматывается на указательный палец.
…переживает? Ещё бы: РОНО узнает о таком вопросе – по головке не погладят. Не поймут.
Только вот она сейчас об этом не думает.
– «…Мы рубили лес, мы копали рвы,
Вечерами к нам приходили львы.
Но трусливых душ не было меж нас,
Мы стреляли в них, целя между глаз…»
- с удовольствием цитирую любимые строки из «Царскосельского Киплинга»
– А как же, Галина Анатольевна – «наше всё», почти как Пушкин. Для меня, так уж точно.
Теперь на меня смотрят по-другому – серьёзно, чуть-чуть грустно. И в то же время – радостные морщинки в уголках глаз.
– Вот уж не думала… Спасибо, Женя, это было очень интересно, садись. А мы пока…
Она встряхнула головой и тишина, заполнившая класс снова заполнилась шорохами и перешёптываниями.
– …а мы пока вернёмся к общепринятой версии. Если ты не против, конечно.
– …значит, дело в этом поэте, Гумилёве? – повторил он.
– Прости старого дурака… – слова «Второго» сочились такой тоской, что у Женьки а мгновение защипало глаза. – Ты… ты просто не понимаешь. Как же я жалел потом, что потратил эти три года, считай, впустую, не решился возразить родителям, пошёл в технический, не осознал вовремя… А тут такой случай: и тема подходящая, и Гумилёв с Ахматовой… Знаешь, как Галина любит их стихи? А ведь в школьной программе их нет – Гумилёва расстреляли в двадцать первом, в Петрограде, за участие в контрреволюционном заговоре.
– Да ладно? – беседуй они по-настоящему, Женька поперхнулся бы от изумления. – Расскажешь?
– Как-нибудь в другой раз. – буркнул «Второй» и отключился. «Ушёл в тину», по его собственному выражению. Женька подождал, попытался осторожно «постучаться», дотянуться до «соседа по сознанию».
Молчание.
…ладно, пусть его…
Взгляд на часы – пора поторопиться, надо ещё домой заглянуть перед тренировкой. На бегу он гадал: неужели «Второй», шестидесятилетний, всё повидавший старик, затеял это только для того, чтобы привлечь внимание своей бывшей школьной учительницы? Стоп, какая же «бывшая», если только что спрашивала его на уроке?