Перевод из второй в третью или из третьей в четвертую команду воспринимался болезненно. Было неловко, стыдно, досадно.
Несколько мальчиков из детской команды были кандидатами в пятую взрослую команду. Я тоже рассчитывал, что попаду, потому что товарищескую игру за пятую команду уже играл.
— Не может Андрей быть правым инсайдом, — вдруг слышу из-за двери голос председателя секции Михаила Ивановича Петухова.
У меня сердце оборвалось.
— Да, слабоват, пожалуй, — соглашается Канунников.
И меня переводят в запасные.
Вывешиваются списки с составами команд. У стен толпа игроков и болельщиков. А мне все кажется, что у всех только и на уме, что я из пятой команды переведен в запасные.
Но самое ужасное испытание впереди: надо в школе объяснить ребятам, почему я не поставлен.
Вся школа знает, что у меня брат играет за первую сборную, а я начинаю играть по календарю на первенство Москвы. Неважно, что за пятую команду, важно, что участник лиговых матчей.
А теперь вдруг меня «прокатили». Как сказать ребятам, что я в запасе? При одной мысли об этом краска заливает лицо.
— Ну что, играешь завтра? — задает мне вопрос Сергей Ламакин.
Рядом с ним стоят Надя Воротникова, Сима Шустрая и Оля Полонская, одноклассницы, при которых мне легче умереть, чем сознаться в своем провале.
Узнав об этом, Сима Шустрая громко засмеется и скажет что-нибудь вроде: «Ну и чемпион!»
Надя Воротникова ограничится надменной гримасой. А Оля Полонская соболезнующе покачает головой.
Нет! Я не могу сознаться! Уклончиво говорю:
— Играем, играем... — надеясь за множественным числом скрыть правду.
— О! Мы завтра поедем смотреть, — вдруг говорит Сима, и я чувствую всю мерзость моего малодушия.
Но отступать уже некуда.
— Конечно, пожалуйста! Обязательно приезжайте!
Я провел мучительную ночь. И когда утром шагал в Сокольники, то в тысячах вариантов придумывал наиболее правдивое объяснение девчатам, почему я не играю.
В Сокольниках я сразу залез в раздевалку и не показывался. Сидел и ждал. Ведь бывают же чудеса. Вдруг кто-нибудь не придет из основного состава. И тогда посмотрит на меня капитан и крикнет:
— Андрей Старостин! Выходи на поле!
Но чудеса случаются так редко... Скоро матч.
Появление в раздевалке каждого нового игрока я воспринимал как неумолимый шаг наступающего моего позора.
Но вдруг!.. Нет, чудеса случаются не так уж редко. Не явился правый хавбек Задышкин. И Прокофий Николаевич Соколов, дежурный член секции, вратарь и капитан пятой команды, закричал:
— Андрей! Одевайся! Сыграешь правого хавбека. Нет, я не заставил команду ждать себя.