Каан помог ей подняться. Он был одет точно так же, как когда они виделись последний раз на стрельбище, в чёрные джинсы и чёрную футболку, будто не переодевался. Волнистые волосы всё так же стягивала резинка. Единственным отличием было то, что капрал вдруг побрился.
– Вы были тут всё это время? – поинтересовалась Айла, отряхиваясь от пола.
– Да. В том углу, – подтвердил он её опасения и указал рукой на самый дальний и тёмный угол спортивного зала за приставленными к стене матами. – Чего не спишь?
– А я вообще плохо сплю.
– Уже сколько?
Каан наклонил голову, и на его шее стало видно небольшое круглое пятнышко, похожее на старый след от пули, который раньше закрывала густая щетина. У Айлы перехватило дыхание, она застыла, как поражённая выстрелом. Тот солдат, что выводил её с Пустоши… Вот где она видела его раньше. Как она раньше могла его не узнать?!
– Эй, Айла? – Доминик помахал перед её изумлённым лицом рукой. – Я понимаю, что у меня самая красивая шея на свете. Потом полюбуешься. Ты сколько уже не спишь, спрашиваю?
– Я? А… Трое суток.
– И почему мне не сказала?
– Неважно.
– Как знаешь. Кстати, на твоём месте я бы больше уделял внимания борьбе, а не упражнениям. Тебя на лопатки укладывает даже Мира.
– Можно подумать, нам ставят оценки.
– Иди на татами.
– Зачем?
– Хочу кое-что тебе показать. Ну, чего стоишь? Сказал – иди.
От внимания Айлы не ускользнуло, что сейчас Доминик стоял к ней несколько ближе, чем обычно себе позволял, и послушалась его приказа.
– Что вы хотите?
– Встань ко мне спиной. – Он обошёл её сзади.
– Но…
– Повернулась. Руки сюда. Опусти, я сказал.
– Капрал?..
Он настойчиво, но не применяя особой силы, выпрямил её руки вдоль тела.
– Не напрягай их, ты же не в строю. Вот так.
– Можно я лучше пойду?
Доминик уловил едва слышную нотку испуга в её голосе.
– Нет.
Он крепче сжал её тонкие запястья и снова вытянул руки вдоль туловища.
– Успокойся. Да что ж ты крутишься всё время? Не съем я тебя.
Внимательные глаза Доминика изучали выбившиеся из пучка чёрные русалочьи прядки. У Джойс были такие же, когда она наспех убирала волосы в хвост и начинала наводить суету, ища какие-то папки.
Айла перевела дыхание и зажмурилась. Из самого дальнего угла памяти выпрыгнул давно забытый страх, который, как она думала, её больше не потревожит.
Руки Доминика тесным обручем обхватили Айлу под грудью. Её руки инстинктивно схватились за его предплечья.
– Как освободишься? – спросил Доминик, наваливаясь на неё и наблюдая, как девушка бестолково бьётся у него в руках.
– Не барахтайся, как рыба, – произнёс он ей прямо на ухо, – схвати обеими руками мой большой палец и мизинец правой руки.