– Поднимите меня! – в приступе удушающего ужаса взмолилась Айла, барахтаясь в тщетных попытках схватиться второй рукой за его руку. – Поднимите! – Слёзы испуга брызнули из её глаз. Она закричала.
– Думаешь, жизнь с тобой одной обошлась несправедливо? Я эвдонец, и я живу на территории тех, против кого раньше воевал. И местным абсолютно не важно, делал я это по собственному желанию или нет. Здесь я – чужак, я – враг, и уж поверь, в Пирамиде полно людей, которые напоминают мне об этом каждый день. Таким был и твой отец. От всех, кого я в этой жизни знал, он оставил только тени на стенах, и по его милости я оказался в лапах Авроры. Чтобы ты знала, сейчас у меня есть все причины разжать руку и отправить тебя на встречу с твоим драгоценным папочкой.
Испуг и стыд обожгли её изнутри, мгновенно отразившись на побелевшем лице.
– Нет!
Айла впилась глазами в его лицо и не нашла там сострадания.
– Тебе необходимо усвоить одну простую вещь, – твёрдо заявил Доминик. – Так случилось, что ненавистный «эвдонский лесоруб» сейчас твой начальник, и тебе придётся с этим смириться и начать мне доверять.
– Я вам верю, – пролепетала она обескровленными губами.
– Нет, не веришь. Ты только и делаешь, что огрызаешься и дерзишь вместо того, чтобы делать то, что тебе говорят. Поэтому, когда я говорю: «Смотри, как нужно выставлять блок», ты не закатываешь глаза, а смотришь, как нужно выставлять блок.
– Поднимите меня. Поднимите!..
– Сейчас в Пирамиде есть минимум трое, кому твой отец разрушил жизнь, но Аврора и пальцем о палец не ударит, чтобы тебя защитить, а Эрнан не всегда будет рядом, поэтому привыкай быть сама по себе.
– Пожалуйста, поднимите!..
– Я не подниму, пока не догорит сигарета, а это достаточно долго, чтобы моя рука начала уставать, но я буду тебя держать, в этом моя задача. Всё, что тебе сейчас нужно, – довериться мне.
Айла чувствовала, как вес тела тянет её вниз и как её вспотевшая рука проскальзывает в руке Доминика. Стоит ему чуть ослабить хватку, и она упадёт. Как же высоко… Она даже молитвы все забыла. Ветер прижимал её к стеклянной стене и толкал, сбивая. Доминик спокойно взирал на неё с высоты и не шевелился, будто выжидая. Айла посмотрела в его пугающе спокойное лицо и зажмурилась. Истеричные всхлипы вырывались из её груди, дыхание сбивалось, сердце вылетало из грудной клетки. Она задрожала.
– Высоко… высоко, – лепетала она дрожащими губами, с ужасом понимая, что её ладонь становится мокрой и скользкой.
– Я тебя держу, – ещё раз произнёс капрал. – Прекрати барахтаться. Я тебя не брошу.