«Я буду жда-а-а-ать… я всегда буду жда-а-а-ать тебя…»
Отмахнувшись от едва различимых обещаний, как от жужжания настойчивого насекомого, Эля, не открывая глаз, прислушалась к тишине. Тихое, размеренное дыхание спящего рядом Эйраниэля (мгновенная вспышка радости, но…)… нет, не то… легкое потрескивание камина, доносящееся из приоткрытой двери… не оно… что же? Что же?.. Эхо неуловимого перестука продолжало звучать… где-то внутри.
Глубоко вдохнув, Эллия привычным усилием мысленно соскользнула в цветное переплетение энергетических потоков внутри себя, пытаясь отыскать причину беспокойства. Бирюзовый, алый, небесно-синий, коричневый и… ослепительно белый, мерцающий странно-прозрачными искрами. Белый… Маленький клубочек, доверчиво свернувшийся в глубинах ее естества… тук-тук-тук-тук-тук…
Бережно, словно любое прикосновение могло причинить крошечному созданию нестерпимую боль, Эля дотронулась до сияющего кокона. Ласковый всплеск узнавания, горячая, сметающая на своем пути все преграды, волна бесконечной любви и трепетная, тоненькая, как весенний лед, но такая всесильная… нежность…
«Мамочка…»
«Моя искорка…» – тихий, как звон хрустального колокольчика, смех нарушил предрассветную тишину.
Уже не страшась провалиться в чернильную темноту беспамятства, Эллия с мягкой, едва заметной улыбкой прижалась к спящему Эрану и незаметно уснула…
Свежий, удивительно ласковый ветерок, взъерошив прядь спутанных со сна волос, мимолетно коснулся дрогнувших ресниц, игриво поцеловал вишневые губы и, смешливо взметнув краешек шелковой занавески, унесся прочь.
Сонно потянувшись, Эля, чувствуя себя удивительно отдохнувшей, открыла мерцающие загадочным светом глаза.
– Выспалась? – обернувшись к сидящему на постели Эйраниэлю, девушка наткнулась на обеспокоенный взгляд эльфа. – Как ты себя чувствуешь?
– Просто чудесно! – вспомнив о маленьком, но бесконечно важном открытии, Эллия мечтательно улыбнулась. – Как никогда раньше!
– Судя по твоему настроению, это действительно так, – облегченно выдохнув, Эран немного расслабился. – Ты нас напугала. Октарис места себе не находит, обвиняя свое императорское величество во всех смертных грехах. После нападения Советника ты трое суток проспала.
– Трое суток? – задумчиво нахмурившись, еле слышно пробормотала Эля, ловя смутные, словно скрытые за туманной пеленой, воспоминания о дикой, всепоглощающей ненависти, вырвавшейся на свободу неудержимым потоком темной силы. От хорошего настроения не осталось и следа. Сев на постели, девушка обхватила руками прикрытые одеялом колени и подняла на Эйраниэля тоскливый взгляд: – Если бы только я отказалась от своей мести… Проклятый дар никогда бы не проснулся.