Она размышляла, не стоит ли удариться как следует головой, чтобы потерять сознание, и жалела, что отказалась пить коричневую жидкость. Но перспектива использовать влажный череп ее бойфренда как чашу убила всякие мысли о приеме вонючего лекарства. Кэт пнула гнусную посудину и смотрела, как она катится по полу, расплескивая содержимое по ногам Нанны, дочери Тони; но прежде отец и дочь сделали глубокий глоток. Если уж им нужны были вещества, чтобы находиться в присутствии Крил, Кэт понадобилась бы двойная доза.
Здесь жертв накачивали наркотиками, расчленяли, частично пожирали, но большинство кусков скидывали во тьму. Поэтому они хотели дать Кэт наркотики, чтобы упростить ей конец. То была не средневековая практика – ее позаимствовали из гораздо более ранних времен, до того, как цивилизация усмирила животные порывы ее вида.
– О Боже, о Боже. О Боже, – повторяла Кэт, хотя не знала почему: последний раз она ходила в церковь на чью-то свадьбу.
Они будут помнить и чествовать ее гибель – так сказал Уиллоуз. Вспомнив эти слова, Кэт уставилась вниз, сквозь решетку, но увидела только отсутствие всего – пустую тьму. Лицо ей обдал ровный поток воздуха, несущего вонь влажных камней и гнилого мяса.
«Черная Собака и Белые Щенята». Кэт вспомнила эти имена, и ее челюсть задрожала, как у ребенка. Возможно, наркотики, церемония, гнусная, но тщательно продуманная атмосфера – все это лишь ширма для диких бойцовых псов, которые топтали друг друга там, в черной яме; которых приучили пожирать то, что им скидывают, еще горячим и влажным.
По жуткой иронии, мысль о том, что там – настоящие звери, пугала меньше, чем нечто, которое, как ей показалось в прошлый раз, поднималось из-под земли. Теперь она надеялась только на одно – может быть, она ошиблась, и в черной бездне под полом сарая на самом деле нет иного.
«Ох, Стив».
Но для звуков, которые тогда издавали твари, содроганий земли и старых деревянных стен, преобразившихся у нее на глазах в скалы с рисунками, у Кэт объяснения не было. Как объяснить эти странные и отвратительные явления? И то, что она будто вернулась в прошлую эпоху и видела там зверей и людей с грубыми лицами, жестоко распиленных кремнем?
Кэт задрожала еще сильнее.
Она глотала ядовитый воздух. Когда они придут, чтобы развязать ее… «положить тебя лицом вниз»… она сделает вид, что надышалась парами.
И будет драться, как в тот раз, когда ее, как животное в клетке, заперли в собственном доме. Это ее единственный шанс. Она уловит момент, «и тогда…»
Прогоняя картину ручного топора с синим острием, сверкавшим в красном свете, Кэт зажмурила глаза.