Нагнувшись, женщина ахнула и взяла что-то из ладони грубо ампутированной конечности. Это что-то напоминало камень; женщина осматривала его, потом отвлеклась на что-то в листве дерева у дороги.
Откинув со лба прядь темных и неопрятных волос, она стала вглядываться в ветки, потом в сточную канаву вдоль дороги, затем, словно почувствовав чужое внимание, повернула голову, и ее взгляд упал на Хелен.
Даже на расстоянии они узнали друг друга.
Неряшливая женщина перед Хелен оказалась журналисткой Кэт.
Некоторое время они смотрели друг на друга. Хелен видела, как проступает понимание в слишком белых, слишком широко распахнутых глазах на измазанном засохшей кровью и почвой лице.
Кэт повернулась лицом к ней и сухим, хриплым голосом позвала:
– Хелен?
Та не ответила. Эта женщина отдала ее красным людям, заманила в это ужасное место, где чуть не отняли ее жизнь, втянула в это неестественное дело ее семью – маленькую дочку и старенькую маму. Полицейские в сарае должны были знать: Кэт здесь, и она – часть всего, часть абсурдной истории, рассказанной Хелен на больничной койке офицерам и детективам, не поверившим ей. Хелен посмотрела на сарай и открыла рот, чтобы позвать.
– Как ты… – Кэт не закончила вопрос, но этого оказалось достаточно, чтобы отвлечь Хелен. – Что ты тут делаешь? Я думала, они… Прости. Прости, пожалуйста, Хелен, – Кэт утерла слезы, дрожа всем телом. Рука, сжимавшая кусок дерева, побелела, костяшки стали ясно видны. – У меня не было выбора.
– Ты, – Хелен направилась к ней, указывая на Кэт пальцем. – Я здесь из-за тебя. Из-за тебя… – горло на миг сжалось от избытка чувств. Челюсть Хелен дрожала, глаза щипало от слез. – Это ты сделала! Там полиция, – она махнула рукой на сарай. – Так что держись от меня подальше, сука. Попробуй только дернуться.
На щеках Кэт блестели слезы, размывая грязь вокруг глаз. Она хотела что-то сказать, но не могла, и от этого ее лицо сморщилось, словно она вот-вот заплачет. Наконец Кэт выдавила дрожащим голосом:
– Стив. Они убили Стива. Там, – она указала на сарай куском дерева. – Его там разрезали. Выпотрошили. И хотели сделать то же со мной. Там, – Кэт часто кивала головой, пытаясь добавить воспоминаниям убедительности, и глядела на свои грязные обожженные ноги: – У меня не было выбора. Они пришли ко мне домой и заставили тебе позвонить. Из-за записей. Мне очень жаль.
– Будешь полиции это рассказывать.
Если Кэт и услышала ее, то не обратила внимания.
– Они убили твоего брата. И Стива. Многих-многих. И меня хотели. Те… твари, которые это сделали… их вызвали убийцы с этой фермы. Привели сюда, – Кэт подняла глаза на дерево: –