Она не ждала, что кошмары когда-нибудь закончатся. Хелен часто просыпалась, вздрогнув, и обнаруживала, что волосы насквозь промокли от пота после того, как она возвращалась во сне в Редстоун.
В такие ночи она всегда вылезала из постели и заглядывала в соседнюю дверь к маленькому спящему человечку, потому что в таких снах они с Вальдой обычно тонули в черной воде под небом без света. Дочь звала на помощь, но как усердно ни плыла бы Хелен к ее крошечной бледной головке, качавшейся на ночных волнах, ей не удавалось ни достичь девочки, ни хотя бы приблизиться. Вода уносила Хелен все дальше и дальше.
Еще в снах за матерью и дочерью гонялись твари, похожие на больших псов, по той самой земле, где Хелен некогда искала карьер, в котором ее брат делал записи. В подобных кошмарах огромные мускулистые силуэты, которые Хелен никак не могла разглядеть получше, смеялись, лепетали, лаяли по всей долине. Маленькие ножки Вальды не могли двигаться быстро, и Хелен приходилось тащить ребенка на руках; ее сердце колотилось, готовое разорваться, а ноги немели и становились неповоротливыми.
Еще ей иногда снился Линкольн – обычно она видела его у кромешно-темного входа в пещеру, или туннель, или расщелину в скалах: все эти отверстия окутывали длинные лозы и фиолетовые цветы, нервировавшие Хелен.
В подобных сценах Линкольн улыбался и говорил с ней – о чем, она, проснувшись, никогда не могла вспомнить. Но его речь была невинна, а просыпалась Хелен с сильным ощущением, что брат знал все о ней и Вальде.
Иногда он представал перед ней – настолько живо, насколько вообще можно видеть кого-то во сне, – маленьким мальчиком в одеждах, о существовании которых Хелен совершенно забыла. Маленький Линкольн играл у входа в пещеру на тоненькой дудочке; Хелен бросалась к нему, и тут он начинал плакать и тянуться к сестре, будто к маме, но его неотвратимо и медленно засасывало назад, во тьму, где голос начинал затихать. Как бы Хелен не плакала, как бы не умоляла остаться, Линкольн продолжал уходить спиной вперед, пока его веснушчатое личико не пропадало из виду.
Хелен была благодарна каждый раз, когда просыпалась утром или после дневного сна и не помнила сновидений. Самым счастливым пробуждением для нее оказывалось то, перед которым ей ничего не снилось.
Хелен теперь плавала больше, чем когда-либо раньше, не позволяя ужасу затопить ее при взгляде на ясно-синюю воду бассейна в развлекательном центре; она заставляла себя лезть туда и усердно плавала, пока не выбивалась из дыхания и не чувствовала, что плечи горят.