Так вот Серёжа и попал в лапы этой самой Надежды, почувствовав на себе весь её необузданный темперамент. Мало того, в какой-то момент он схватил её за хвост, и вся великолепная причёска осталась у него в руках, а перед ним, по его рассказу, предстала лысая, как бильярдный шар, голова. Он в ужасе отбросил парик в сторону и голый выскочил из номера. Так его одежда и осталась у Надьки, хорошо, что в собственном номере его ждал игровой костюм, в котором он к нам и пришёл.
Конечно, он расписал всё происшедшее с ним в красках, как и положено хорошему актёру. Мы хохотали до слёз, несмотря на его обиженный вид: он думал, что мы ему посочувствуем, а мы ещё и насмехаемся! Не успел он закончить свой рассказ, как влетела Надька Гройсман с выпученными глазами: она потеряла актёров и жутко испугалась - её обязанностью было следить, чтоб все актёры и группа были вовремя на съёмках. «Слава богу, все на месте!» - обрадовалась она, смущённо, со слоновьим кокетством улыбаясь Сергею, зарывшемуся от страха в подушку. Наверное, он боялся, что она опять бросится на него, такого маленького и беззащитного!
На съёмки мы явились уже к обеду. Я немного волновалась перед встречей с Поповым. Мне было интересно, как он себя поведёт, изменится ли его отношение ко мне, проявит ли он чем-либо себя. Например, Альберт всячески скрывал свои отношения с Зиной, хотя все о них знали: говорил с ней с напускной строгостью и равнодушием. Я не строила никаких планов на будущее и не задумывалась о том, повторится ли предыдущая ночь, просто было немного тревожно, и разбирало любопытство. Я скромно стояла с края площадки около автобуса, где меня, как всегда, тут же окружили люди: Зинка, кто-то из звуковиков и операторской группы. Так было всегда - стоило мне где-нибудь пристроиться, поставив свою корзинку, как тут же образовывался кружок из любителей пообщаться. Эту мою способность притягивать к себе заметил уже на другой картине Миша Туманишвили, в то время ещё второй режиссёр. Приезжая на съёмки, он брал меня за руку и отводил на определённое место, куда тут же подтягивались все незанятые непосредственно у камеры. Так Миша был гарантирован, что никто не попадёт случайно в кадр.
Стою я так у автобуса, а сама исподтишка поглядываю, не появился ли Лёня. Смотрю - приехали на газике втроём с Альбертом и Коропцовым, вышли из машины и стали что-то оживлённо обсуждать, размахивая руками и тряся сценарием.
При этом Попов поминутно оглядывался по сторонам, и, вдруг заметив меня, сначала повернулся спиной к удивлённым собеседникам, а потом направился прямо ко мне, раздвинув в стороны образовавшийся вокруг меня кружок. «Рыженькая, ты забыла у меня свои часы! - радостно сообщил он во всеуслышание, доставая вещественную улику из кармана. - Я тебе их привёз!» Признаться, про часы я совсем забыла, и, конечно, меньше всего ожидала такой непосредственности и такого безразличия к общественному мнению. Даже не нашлась что сказать, кроме: «Спасибо, Леонид Сергеевич!» У всех вытянулись лица, и в наступившей тишине Лёня, как ни в чём не бывало приплясывающей походкой пошёл обратно. Весь день он счастливо смеялся и не отрывал от меня глаз. Остальные переглядывались и шептались. А я! Я делала своё дело, успокаивая себя мыслью: «Я тоже про всех всё знаю, и все вы такие же!» Во всяком случае, особого смущения не испытывала. Зато все ухаживания и визиты разом прекратились - я была занята, и об этом было заявлено во всеуслышанье! Тем более не кем-то, а режиссёром-постановщиком, с которым лучше не связываться.