На середине балки он поскользнулся и сильно перегнулся назад. Внизу заревели. Костя зашатался сильнее…
Я зажмурился — на секунду, не больше… Взрыв ругани… Чей-то крик, короткий и острый, как нож.
Балка была пуста… Санитар успел добежать до мачты. Обняв ее, он перелез на другую стрелу и пошел тихо-тихо, точно боясь расплескать воду.
Теперь он оторвал глаза от толпы… Он смотрел только на Жукова… Он шел все быстрее и быстрее, потом побежал, сильно балансируя руками, твердо, чуть косолапо ставя ступни…
Взмах руками, прыжок — и Костя нагнулся над Жуковым.
Тут только я заметил, что Гуторов положил пулемет на барьер и держит палец на спусковом крючке.
Увидев, что Костя добрался счастливо, боцман сразу отдернул руку и вытер потную ладонь о бушлат.
— А я бы свалился, — признался он облегченно. — Вот черт, циркач!
— Однако здорово его забрало.
— Что ж тут такого, — сказал Гуторов просто, — и у пулемета бывает задержка… Смотри… Что это?.. А, ч-черт!
«Осака-Мару» медленно выползал из дымовой полосы, и первое, что я заметил, были снежные буруны японских эсминцев.
Распарывая море, хищники с ревом удалялись на юго-восток, а следом за ними, перескакивая с волны на волну, лихо неслись «Смелый» и «Соболь».
— Не туда смотришь! — крикнул Гуторов. — Вот они!
Над моей головой точно разорвали парусину.
Тройка краснокрылых машин вырвалась из-за сопки и, рыча, кинулась в море.
И снова гром над синей притихшей водой. Сабельный блеск пропеллеров. Знакомое замирающее гудение не то снаряда, не то басовой струны.
Шесть истребителей гнали хищников от ворот Авачинской бухты на восток. К черту! В море!
На палубе «Осака-Мару» стало тихо, как осенью в поле. Пятьсот человек стояли, задрав головы, и слушали сердитое гуденье машин. Оно звучало сейчас как напутственное слово бегущим эсминцам.
Краболов повернул в ворота Авачинской губы. Бухта с опрокинутым вниз, окутанным туманом конусом сопки Вилючинской и розовыми клиньями парусов казалась большим горным озером.
Мы обернулись, чтобы в последний раз взглянуть на эсминцы. Они шли очень быстро, так быстро, что вода летела каскадами через палубу.
Вероятно, это были корабли высокого класса.
1938
Сергей Владимирович Диковский родился в 1907 году в Москве. Детство провел на Украине. После окончания средней школы, восемнадцатилетним юношей, начал он самостоятельный жизненный путь. Работал на железной дороге, был курьером, расклейщиком афиш, библиотекарем, а через несколько лет он нашел свое призвание в журналистике.
«Я избрал путь журналистики потому, что журналистика очень связана с жизнью», — вспоминал позже писатель.