«Ты не забудешь?» — Жаркий шепот будто ласкает саму душу.
«Я вспомню. — Ответ, как выдох, лег на мягкую подушку окружающей нас энергии. — Если не забудешь ты».
«Никогда!» — Ожог-обещание, горячий, почти причиняющий боль.
Жадные губы наконец нашли то, чего жаждали, сминая и подчиняя меня. И я подчинилась. Подчинилась, потеряв ощущение времени и пространства, едва не позабыв, что это лишь сон и видение. Всего лишь морок.
«Моя…»
«Мой…» — сплетались пылающие полуслова-полустоны в зеленоватом мареве. И я знала, что вот это единение и есть та самая любовь, воспетая в песнях всех миров. Любовь, которую я и он пронесем через все наши жизни.
Громкий звон заставил меня подскочить, пробкой вылетев из сонной неги.
— Что?!
Но вокруг царила тишина. Не пощелкивал челюстями Костя, напоминая про мои обязанности. Мирно сопел, раскинувшись на тахте, Лис. А на полу лежали осколки разбитой кофейной чашки. Сообразив, что во сне попросту смела ее со стола, я снова вспомнила жаркий сон и покраснела. Хорошо, что тут была эта чашка… А то только эротических снов мне в моей богатой на события жизни не хватало.
Я снова оглянулась на Лиса, убеждаясь, что он действительно спит. Даже представить страшно, что бы подумал рафинированный оборотень, если бы меня угораздило еще и застонать от привидевшейся страсти.
«Все признаки недотраха налицо! — прозвучал в ушах ехидный голос Васьки. — Замуж тебе пора, Секлетинья, пока на гостей с Серых троп бросаться не начала».
— Тьфу, хам… — проворчала я.
И только тут сообразила, что снился-то мне, похоже, именно этот самый хам, только в другом обличье. Я помотала головой, словно пытаясь вытряхнуть из нее разом и сон и Васькошизофрению, и встала из-за стола, с трудом разогнув затекшие ноги. Лис что-то пробормотал во сне и повернулся на бок. Плед сполз, обнажая совершенно чистую, без единого шрама спину. Я подошла, с минуту рассматривала гладкую кожу и, удовлетворенно кивнув, поправила покрывало: у меня все получилось.
Я снова потянулась и тихонько пошла к лестнице. Только выбравшись из подвала и прикрыв за собой дверь, крикнула:
— Костя! Мы ужинать будем?
«Мы, это ты и Костя?» — снова съязвила Васькошиза, но в том «растрепанном» состоянии, в какое привел меня странный сон, я была ей только рада.
Скелет показался в коридоре, кивая на ходу, и скрылся в дверях, ведущих на кухню.
— Я еще душ принять успею? — сунулась следом я.
Костя снова кивнул, и я побежала в свою спальню. Тугие струи холодной воды смыли остатки яркого сна, и ко мне вернулась способность трезво мыслить. Пока скелет крутился на кухне, я открыла одну из гостевых, сменила там постельное белье и извела еще несколько бабкиных платьев, сотворив кое-какую одежду спящему внизу гостю.