Две камеры в углах зала. Смотрят ли на меня сейчас? Готов на все деньги спорить, что смотрят. Смотрят и ждут. Пока я сдохну? Или пока проявлю техники избранных духами? Их устроят оба варианта, а у меня только эти два и остались. Если не использовать техники — мне крышка.
Кто-то с рёвом прыгнул на меня. Я, приняв решение, тоже подпрыгнул, и невидимая нить подняла меня выше.
Я с силой распрямил руки, отправив две части палки в свободный полёт. Первая камера и вторая взорвались почти одновременно. Ну вот, ребята, теперь я свободен. Увы, выключать камеры силой мысли я пока не умею, так что работаем с тем, что имеем, господин Нианзу.
Парень, кинувшийся на меня, забодал тренажёр «Хаммер», да так и остался лежать возле него — то ли сгоряча вышиб себе остатки мозгов, то ли просто отключился. Остальные медленно поднимали головы, пытаясь осознать тот факт, что я повис над ними. А может, просто мне казалось, что они двигаются медленно, потому что я двигался очень быстро.
Длинная рука
Я нанёс один удар, другой, третий. Внизу брызгала кровь, борцы с воплями валились на пол. И вдруг я почувствовал, что нить больше меня не держит.
Работать с двумя техниками одновременно, видимо, было не так просто, как мне казалось. Я полетел вниз.
Спасибо безымянному борцу за мягкую посадку.
Я бил с наслаждением. Со сладким чувством полнейшей безнаказанности.
Меня никто не видит. Рядом нет никого, кто пристально следил бы за каждым моим движением. Я могу драться в полную мощь. Делать всё, что захочу.
Длинная рука отшвыривала от меня борцов. Заставляла их отрываться от пола и валиться на стоящие у противоположной стены тренажёры. Зал наполнился криками и стонами. Парни покрепче, придя в себя от ударов и падений, пытались подняться на ноги. Я не позволял им этого.
Все они были живы — пока. Я не хотел их смерти. Но и что делать с десятью свидетелями моей избранности — понятия не имел. В моём мире свидетельство торчка, находящегося под веществами, стоило чуть меньше, чем ничего. А здесь…
— Что тут происходит?! — громкий голос оборвал всё веселье мгновенно.
Двери зала распахнулись. Парни замерли — те, что ещё были способны стоять на своих двоих. Я опустил руки.
А вот и охранники. Сказал бы я вам спасибо, мужики. Если бы вы появились хотя бы на минуту пораньше. И если бы не человек, который явился вместе с вами.
— Не могу знать, господин Нианзу, — сказал я, переводя дыхание. — Эти парни на меня напали. Я защищался.
— Один? — уточнил Нианзу. Обвёл глазами зал — тела стонущих борцов и погнутые стойки тренажёров. — Один — против десятерых?