Он пытался ещё что-то говорить, его губы шевелились, но по телу уже пробежала смертная судорога. Я знал, как это бывает, и поспешил сказать:
— Спасибо.
Губы замерли, глаза незряче смотрели в потолок. Я опустил Лингу веки. Огляделся.
Трупы лежали смирно, однако из коридора через приоткрытую дверь доносился топот. Сюда нёсся целый табун, и вряд ли это бригада врачей и санитаров, спешащих оказать мне первую помощь, помазав зелёнкой ссадины.
Я поднялся на ноги. Оставаться здесь было нельзя. Оружия полно, но я даже не успею разобраться, что заряжено, а что нет. И вечно везти не будет. Я не так самонадеян, чтобы приписать эту победу лишь своим несравненным талантам. Частично повезло, частично сработал эффект неожиданности. Но откатом после использования техник может накрыть с минуты на минуту, и тогда я превращусь в лёгкую добычу. Мёртвую добычу.
Выйти из зала можно было двумя способами: через дверь и через лоджию. Дверь отпадала сразу. Оставалась лоджия. И — единственная надежда на то, что уважаемые зрители не поймут, если парня, на которого была поставлена куча денег, пристрелят у них на глазах. Что бы ни творилось за кулисами, у шоу — свои законы.
Шоу должно продолжаться.
Я побежал. В тот миг, когда переступил границу лоджии, дверь за спиной распахнулась, ударилась о стену.
— Стоять! Ни с места!
Но выстрелов не было. Подозреваю, что Нианзу дал распоряжение: не позволить мне выйти на лоджию. Не показать никому, что здесь что-то нечисто.
Я наступил на ногу, а потом — на плечо трупу, который так и висел на перилах. Шаг — и вот я на доске. Ещё один шаг — и я осознал это полностью.
Взгляд заметался, дыхание сбилось, по телу пробежала дрожь.
Слева и справа — бездна, смерть. Ветер, который кажется таким лёгким и незаметным, пока стоишь на безопасной лоджии, превратился в ураган. Ифу трепетало, будто парус. Ветер перебирал и нетерпеливо дёргал волосы, отросшие за полгода.
Упасть было бы так легко. И столько проблем испарилось бы разом. Упасть, осознать, что больше ни одно твоё движение ничего не изменит, и — расслабиться, улыбнуться смерти…
Я вспомнил Ниу в подаренном мною платье, глядящую на своё отражение в тёмном стекле. И дыхание выровнялось.
Я вспомнил Кузнецова. Как он повернулся ко мне спиной и сказал своим шестёркам прикончить меня. И выпрямился во весь рост.
Вспомнил Вейжа с мечом в спине — и взгляд зафиксировался на соседней лоджии.
Нет уж, не подарю я вам такого счастья. Если хотите меня убить — придётся попотеть, помогать не стану.
На вновь обретших твёрдость ногах я пошёл вперёд, в единственном направлении, где ещё можно было разглядеть призрак жизни. Скользнул взглядом по окнам — ярко освещённым, живым. Там всё ещё стояли люди и смотрели, смотрели на меня жадными до зрелищ глазами.