— Поздравляю, Лей, — сказал он. — Ты принёс победу своей школе. Хоть кто-то в этом сброде хоть что-то умеет.
Юн развернулся и пошёл прочь, потеряв ко мне всякий интерес. А вот интерес Нианзу, кажется, только начался. Он медленно повернулся ко мне и окинул взглядом. Внимательным, пронизывающим. Мне почудились белые лучи, которыми он словно бы сканировал меня, просвечивал насквозь, как рентгеном.
«Сидеть», — скомандовал я мысленно и откуда-то из других измерений услышал ворчание дракона, которому всё это ой как не нравилось, но он, так и быть, соглашался пока посидеть тихо и не отсвечивать.
— Вот оно что. Лей, — сказал Нианзу, и губы его, произнося моё имя, странно улыбнулись. — Что ж, поздравляю. Ты показал себя настоящим воином. Не каждый может сразиться с избранником духа — и не только выжить, но даже не проиграть. Если в последующих испытаниях ты проявишь себя не хуже, клан Чжоу приобретёт в твоём лице бесценного бойца.
Нианзу протянул мне руку. Я заставил себя её пожать, хотя, будь у меня выбор, сделал бы всё, чтобы этого избежать.
Возможно, духом Нианзу был тигр. Но сам по себе этот человек производил скорее впечатление змеи. Этакая древняя тварь с холодной кровью, которая смотрит на тебя мёртвым взглядом и решает, сколько ещё тебе пожить.
— Спасибо, — улыбнулся я во весь рот. — Большая честь для меня, господин Нианзу.
* * *
Церемония торжественного завершения первого дня турнира многим участникам, наверное, запомнилась лучше, чем сама беготня среди раскуроченных автомобилей и хаотическое получение тумаков от своих и чужих.
— Все вы, — говорил Нианзу, — доказали сегодня, что не зря проводили время в школах. Вы стоите здесь, живые, ды?шите. А значит, вы — лучше тех, кто сейчас лишён этой возможности. Я поздравляю вас — с жизнью. И — с победой. Потому что у победы бывают разные лики, и это — один из них. Запомните его на случай, если увидитесь снова.
Он говорил, стоя перед нами со сложенными впереди руками. А за его спиной на носилках выносили из «нелабиринта» трупы. Мы все стояли и видели их: один за другим, один за другим… И «школьников» на носилках было куда больше, чем бойцов клана.
Из Цюаня не выбыл никто. Бэю и Ронгу досталось серьёзнее всех, они даже стоять толком не могли, висели, держась за товарищей. И у каждого борца на лице было написано: «А дальше что? Будет ещё хуже?!».
Сильнее всех пострадала школа Шенгли, в которой учился мой тёзка — Лей. Он, кстати, был цел и невредим, выглядел получше остальных, хотя чувствовалось, что если и не наполучал, то насмотрелся достаточно. Из двадцати учеников Шенгли осталось четырнадцать. Остальные школы потеряли по два-три ученика. Цюань оказался победителем во всём.