Когда начался бой, Айвазовский вместе с войсками отправился на берег. «Все мое вооружение, - вспоминал он, - состояло из пистолета и портфеля с бумагой и рисовальными принадлежностями».
Но вот ранен вражеской пулей приятель художника лейтенант Н. П. Фридерикс. Фельдшера поблизости нет. Айвазовский подает первую помощь раненому, отвозит его на корабль и немедленно возвращается обратно.
- На берегу, теперь обстановка иная. Перестрелка затихла; лишь изредка кое-где прозвучит одинокий выстрел. Солнце склоняется к западу. В своих воспоминаниях, опубликованных в журнале «Русская старина» за 1878 год, Айвазовский воссоздает полную настроения картину угасающего после бурных событий дня: «…Берег, озаренный заходящим солнцем, лес, далекие горы, флот, стоящий на якоре, катера, снующие по морю, поддерживают сообщение с берегом… Миновав лес, я вышел на поляну: здесь картина отдыха после недавней боевой тревоги: группы солдат, сидящие на барабанах офицеры, трупы убитых и приехавшие за уборкой их черкесские подводы. Развернув портфель, я вооружился карандашом и принялся срисовывать одну группу. В это время какой-то черкес, без церемонии взяв у меня портфель из рук, понес показывать мой рисунок своим. Понравился ли он горцам - не знаю; помню только, что черкес возвратил мне рисунок выпачканным в крови. Этот «местный колорит» так на нем и остался, и я долгое время берег это осязательное воспоминание об экспедиции».
Плодом участия Айвазовского в десантных действиях Черноморского флота явился ряд мастерски исполненных картин. Айвазовскому довелось трижды плавать с Лазаревым к кавказским берегам, а также с его сподвижниками В. А. Корниловым, П. С. Нахимовым, А. Н. Панфиловым и другими.
В Туапсинской высадке десанта 1838 года, самой крупной из предпринятых Лазаревым на Черном море, горцы не оказали наступающим русским частям сколько-нибудь серьезного сопротивления. Неравенство сил было слишком очевидно, они ушли в горы. Высадка десанта была выполнена вминимально короткий срок: она заняла всего около четырех часов.
От начала и до конца, весь поход в Туапсе был делом Лазарева. «Я должен откровенно сказать, - писал подполковник Филиппсон, - что Лазарев был настоящим героем этого дня. Подходить с парусным флотом так близко к берегу… по всей справедливости можно назвать делом больше чем смелым».
Лазарев был, бесспорно, очень смелым человеком. Но не этим объясняется его привычка ставить эскадру на ближайшее расстояние от берега. Рисковать он не любил и прибегал к риску лишь в исключительных случаях, когда не было другого выхода. Не риск и авантюра руководили его действиями, а знание и опыт. Богатый этим и другим, он действовал с полной уверенностью и почти всегда достигал нужного. Именно в этом действии наверняка и заключался секрет многих его успехов и достижений, что вызывало удивление и наивно объяснялось особым благоволением к нему судьбы, «везением» и прочим. Лазарев потому так уверенно ставил корабли на якорь вблизи незащищенных берегов, что произвел промеры глубин.