Греки считали, что наступил поворотный этап в их истории. День победы при Наварине совпал с днем победы их далеких предков при Саламине над персами в 480 году до нашей эры. Суеверные греки видели в этом совпадении дат счастливое для своей судьбы предзнаменование.
Но увы! Восторги недолго продолжались. Вскоре союзные державы выявили свое подлинное лицо. В Вене, например, о битве отзывались как о коварном избиении ни в чем не повинных турок. Английский король Георг IV в тронной речи в январе 1828 года назвал Наваринский бой «несовременным и злополучным событием» 1. В русских правительственных кругах тоже нашлись люди, осуждавшие блестящую победу под Наварином. В Петербурге славный день победы ничем не был отмечен: ни, как обычно, пушечным салютом с верков Петропавловской крепости, ни молебствиями, ни торжественными приемами. Напуганный разгромом турецкого флота без объявления султану войны, Николай I называл теперь, следуя зарубежным образцам, Наваринскую победу «печальной случайностью», а сдавшийся в плен русскому командованию фрегат он приказал вернуть туркам обратно. [1 В угоду общественному мнению Георг IV наградил адмирала Кодрингтона высшим орденом, но тут же добавил, что по справедливости «Кодрингтон заслуживает не награды,- а веревки». Спустя некоторое время Кодрингтон был призван к ответу за «бесчеловечное избиение турок» и уволен в отставку].
Но когда в европейской печати наперекор официозу о наваринском деле заговорили как о крупнейшем на памяти морской истории событии, Николай щедрой рукой стал раздавать ордена и награды участникам боя, своим и иностранным Гейден получил чин вице-адмирала, Лазарев - контр-адмирала, Нахимов - капитан-лейтенанта и орден Георгия четвертой степени; разные отличия получили и другие участники боя.
Дипломаты трех союзных держав не думали, что мирная демонстрация в Наваринской бухте может привести к кровопролитнейшему сражению. В этом-то именно смысле и можно говорить о «случайности» самого события. Порох, как мы уже заметили, воспламенился сам собой.
Не углубляясь в анализ далеко еще полностью не изученного Наваринского сражения, вряд ли мы ошибемся, если скажем, что турецкое командование расстрелом английского парламентера само подготовило свою гибель. Искра была брошена в пороховой погреб противника, произошел взрыв, и сражение сразу же приняло ожесточенный характер. Тут уж были забыты хитроумные соображения дипломатов о европейском равновесии.
Легендарный Наваринский бой не раз вдохновлял художников-маринистов. Из многих картин, посвященных этой теме, наилучшими, бесспорно, являются работы И. К. Айвазовского. Айвазовский был близок с Михаилом Петровичем Лазаревым, неоднократно беседовал с ним о подробностях боя.