У палатки шла суетливая, быстрая работа. Одни возились с ранеными, другие носили из ручья воду. На дороге стояли запряженные подводы. Вереница лошадей тянулась далеко, скрываясь за поворотом. В воздухе висели говор, крик…
Все заняты были спешной работой и не обращали внимания на старого партизана с его ношей.
Осторожно ступая громадными «бахилами» между ранеными, он пробирался ближе к палатке.
— С живыми не справятся, а я тут с мертвым, — бормотал он. — Сестра, сестрица! Примите у меня вот этого, малого…
Пожилая сестра поднялась от носилок.
— Что? Какого «малого»? — спросила она. Но, бросив взгляд назад, поняла, в чем дело. — Клади здесь, под дерево. Что с ним?
— Неживой. В газы попал, а в маске не вытерпел, видно. Велика ему.
Сестра наклонилась над карликом.
— Да, помер.
В этот момент принесли раненного в живот. Послышались стоны. Сестра кинулась навстречу. Из палатки показался хирург, жадно затянулся папиросой и скрылся снова.
— Дорогу!
Партизан отскочил в сторону и пропустил несколько носилок с перевязанными уже ранеными. Он чувствовал себя лишним здесь. Надо в город, там бой еще…
— Шесть подвод подавай! Живо!
Загремели колеса.
Надо было уходить… Великан бросил последний взгляд под дерево, где лежал маленький человечек, и, выругавшись, пошел прочь. В тот же момент фартук палатки откинулся и показалась маленькая фигурка. Серые глаза вопросительно уставились под дерево. Партизан обернулся. Крякнул…
— Это он… он, малая барышня…
Решительно повернувшись и больше не оглядываясь, великан пошел к дороге. Его лицо было спокойно и сурово. Он смотрел вперед и дальше по вершинам сосен таким же лесным взглядом, как, бывало, Петька глядел ночью в догорающие угли костра.
Прошел год. Вопреки предположениям Дэвиса, маленькие люди не только перестали уменьшаться, но, спустя месяц после прививки, начали снова расти. К следующему лету они достигли своего прежнего нормального роста.
Вихрь военных и политических событий не прекратился с ликвидацией внезапного нападения. Европа кипела, как в огне.
Словно пузыри, сменялись министерства, фашизм истерически, жестокими мерами пытался остановить нарастающую волну революции. В Англии власть взяли в свои руки коммунисты и, к ужасу «цивилизованного мира», сейчас же отозвали отовсюду свои войска. Франция бесновалась. Она пыталась снова оккупировать Германию, но везде встречала отпор.
В Польше на полтора месяца появился король. Он издал три или четыре торжественных манифеста и вскоре куда-то исчез. Прибалтика кланялась на запад и на восток. Македонская «чета», обвешанная патронами, спускалась с гор. В Болгарии за месяц вырубили почти все рощи на виселицы, но… спустя короткое время на них повисли те, кто их строил. С какими-то таинственными намерениями приходили из Америки транспорты с войсками и снаряжением. Они пока не вступали в драку, присматривались. Лига Наций созывала толпы юристов для истолкования неясных параграфов своего злополучного устава.