— Ты знаешь, — сказал Иван Петрович, — что у тебя за дьявол?!
— Знаю. В лодке взорвать — не найдут нас с тобой… хы… Приготовься… — Петька держал в руках приготовленный снаряд.
К обнаженному кончику шнура была уже приставлена головкой спичка.
— Готово!
Лодка понеслась стрелой. Петька приложил к спичке горящую цигарку. Головка вспыхнула, и конец шнура задымился тонкой, сильно бьющей изнутри струйкой.
— Бросай! Бросай, черт тебя возьми!
Глухо шлепнул за кормой тяжелый предмет. Только пузыри продолжали указывать место падения снаряда. Лодка умчалась уже шагов на сто, когда Петька велел доктору остановиться.
— А не погаснет шнур в воде?
— Не. Не погаснет. Все рав…
Казалось, какой-то титан тяжким ударом молота расколол горы. Залив задрожал. Сначала поползли мелкие вибрирующие волны. Вслед за ними на поверхности показался колоссальный, рваный бахромчатый гриб, сбитый из грязи, песка, камней… Он был величиной с небольшой домик. «Какая страшная сила! — успел подумать доктор. — Взрыв на глубине полусотни метров…»
Гриб опустился, от него пошли громадные кольцевые волны.
Лодка бешено закачалась, но Петька поставил ее навстречу носом, и рыболовы отделались только испугом.
Вернулись на место взрыва. Никакой рыбы не было видно.
Вода была мутная. Огромные облака желтой мути взметнулись со дна и теперь медленно опускались. Доктор напрасно всматривался в глубину, стараясь рассмотреть хоть одну рыбину. Ничего не было видно. Петька с улыбкой следил за разочарованным выражением его лица.
Наконец, спустя несколько минут, далеко в глубине появились белые, раскиданные как попало, полоски и пятна. Рыба поднималась вверх брюхом. Еще через минуту вся поверхность букли представляла собой нечто вроде кипящей ухи. В ближайшей зоне взрыва поднялась мертвая рыба, а окружающее пространство покрыто было рябью и всплесками, хвостами, брызгами, пеной…
Это вышла оглушенная рыба.
Доктор и Петька схватили сачки. Грести не хотелось никому.
Каждый сам хотел доставать рыбу. Они торопились, мешали друг другу, гребли сачками, наполненными до отказа, — некогда было их опоражнивать.
Достали мало. Пуда два. Оглушенная рыба скоро оправилась и снова уходила в глубину.
— Эх, кабы на двух лодках! Вот тогда…
— Что «тогда»? А ты почему весла бросил? Кабы греб — всю бы взяли.
— Вот хорошо! Ты будешь таскать, а я — грести! Жох какой…
Усталые рыболовы сели наконец спокойно и закурили.
— Что же мы будем делать со всей этой рыбой? — спросил доктор, любовно оглядывая наваленных в лодку и шевелящихся еще громадных щук, окуней, сигов.
— Что делать? Закоптим. Вот выедем к мельнице, я там коптилку устрою. Выкоптим в вересковом дыму. Славно! Долго не испортится.